Я вот Ива Ната знаю только по имени. Ни одной ноты не слышал. Чикколини слышал в Сати, но толи музыка ерундовая, толи еще что, но не запал он мне в душу.

Гизекинг, к сожалению, в последние годы жизни не успел закончить студийный цикл сонат Бетховена. Кажется 27 успел записать. Они у меня были в жутком ремастеринге одной итальянской фирмы. Играет он их гениально. Жаль, что ни EMI, ни ее преемник Warner так и не удосужились выпустить в нормальном виде этот цикл.

Что касается записей, то у меня лично есть только полный цикл Шнабеля и куча записей сонат Рихтером. Мне вполне достаточно для знания этого цикла. Если бы выпустили Гизекинга, я бы его точно купил. Остальные, и те которые были у меня и те которые продаются в больших количествах мне не нужны.

Конечно, Гизекинг, Шнабель и Корто великие музыканты. У Гофмана, по моему, гораздо больше записей, чем 8 дисков. Жаль, что Рахманинов записал кроме своих концертов из больших сочинений только Карнавал и сонату Шопена.

К когорте великих можно отнести еще как минимум Рубинштейна и Серкина. Те, кто не боится романтических вольностей еще могут вспомнить и Падеревского.

И в этом списке, по моему, имена Погорелича или Плетнева не слишком уместны.

Бакхауза, также как и Кемпфа к "фортепианным львам" я отнести не могу. Хорошие, крепкие академисты, звезд с неба не хватавшие. Возможно проблема в том, что большинство известных их записей сделаны в достаточно преклонном возрасте.

Вот и не надо повторять прошлые ошибки. Богу богово, а кесарю кесарево.

Говоря об Аренском вы сами может того не подозревая согласились с объективной вещью, что далеко не все композиторы в истории музыки равны друг другу. И дело не в том, как они сами себя позиционируют или их прижизненной славе, а в том каковы их заслуги в своей профессии с нашей сегодняшней точки зрения. Что будет в будущем не имеет значения, ибо в нем мы жить не будем. И даже если завтра Дриго объявят более гениальным чем Моцарт, для меня это не будет иметь ни малейшего значения. Это будет проблема будущих поколений.

Моцарт безусловная кульминация своей эпохи, так же как Бах своей, а Шостакович своей. И сколько бы мы не говорили, что Розетти, Хайнихен или Свиридов, хорошие, замечательные или еще какие-то, они не встанут в один ряд с первыми тремя. Также как Аренский не ровня Чайковскому, а Мейербер Вагнеру, хотя второй без первого возможно был бы иным, но это не отменяет факта, что гениальный Вагнер как творец несравнимо выше талантливого Мейербера. Это надо явственно понимать. Все остальное от лукавого.

Мы живем в такое время когда стало модным или даже обязательным развенчивать авторитеты. Моцарт не гений, Пушкин так себе, СССР войну не выиграл итд итп. Все это вроде безобидный треп, только к чему он приводит видно уже сейчас - снижая планку в искусстве мы получаем в ответ дилетантские потуги тех, кого раньше даже в профильный институт не приняли. а нам это преподносят как новаторство и право на эксперимент. Впрочем, это совсем другая тема.

А где вы видели, чтобы я говорил о единственности Моцарта?

Если даже взять перечисленных вами Чайковского (настолько заигранного, но сверхгениального), Рахманинова и Шостаковича, то всех их я люблю не меньше, а в некоторых случаях может и больше чем Моцарта, тем не менее то, что вы не способны слышать в музыке Моцарта ее исключительность, говорит лишь о том, что вам есть куда стремиться. Заумные формы и созвучия еще не признак хорошей музыки, а "квадратный" до мажор не признак ее несостоятельности и простоты.

Гениальность не определяется наличием абсолютного слуха.

То, что говорил Рождественский 40 лет назад, надо проверять на настоящий момент. Есть как минимум два полных собрания записей моцартовской музыки. Желающие могу послушать их. Даже в области симфоний вы отстали как минимум на 50 штук. По последним данным Моцарту приписывается авторство 99 симфоний, из которых доказано совершенно точно авторство 66.

Что касается вашего предложения объяснить вам где у Моцарта великая музыка, то это мы уже обсуждали и все пришли к тому, что вам его понять недоступно. Повторяться не вижу смысла. Слушайте Лютославского. Он не самый неинтересный автор.

Давно известно - из ничего и будет ничего. И Бах и Моцарт имели массу предшественников и современников, чьи достижения в частности развивали Бах и Моцарт. Это прописная истина, только это не отменяет того факта, что именно они сделали в музыке то, что не смог сделать никто другой. Это почти как в науке, работают целые школы, а открытие делает кто-то один. Но именно потому, что только кто-то один и смог сделать этот последний шаг позволяет дать именно ему Нобеля, а не всему институту.

Нет в искусстве незаслуженно забытых. Из тех, кого вспомнили за последние десятилетия никто не пошатнул имеющуюся табель о рангах, нравится она кому-то или нет.

По моему глубокому убеждению, Моцарт есть высшая, кульминационная точка, до которой красота досягала в сфере музыки.

Это хрестоматийная фраза.

«Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить» - а ЭТО кто сказал?

Я всегда был уверен,что это сказал Вольтер, но сейчас ради интереса посмотрел в википедию и вот что там написано - На самом деле авторство принадлежит английской писательнице Эвелин Холл и прозвучало в её книге-биографии Вольтера «The Friends of Voltaire» (1906)[1][2][3]:

"Опосля Рихтера и Горовица (как Северный полюс и Южный) будут (и есть!) такие разные явления, как Бадура-Шкода, Софроницкий, Плетнёв и другие"

Фамилии Софроницкого и Плетнева в одном ряду по моему разумению стоять не могут. Напомню,что Рихтер совсем не склонный к экзальтированным оценкам, назвал Софроницкого Богом. Думаю вы знаете в каком контексте это происходило.

Для меня игра Плетнева ассоциируется с двумя понятиями - холодно и стерильно. Хотя знаю людей кто говорит, что это пианизм 21 века. Как по мне, если это так, то это ужасно.

Бесспорно, Горовиц один из величайших в XX веке пианистов.

Согласен, что Юдина тоже не пример женственности, но и она не герой моего романа. Если говорить о женщинах за роялем, то для меня первая из них К.Хаскилл и то в очень ограниченном репертуаре.

Объясню почему - природа рояля такова, что игра на нем требует физической силы, чтобы заставить его петь в более громких нюансах, в противном случае ударная природа его становится совсем уж очевидной. И колотильщиков среди и женщин, и мужчин предостаточно. Посмотрите на фотографии кистей Рахманинова, а в видеозаписях хоть Рихтера или Горовица, да и прочих великих. Их кулаки величиной с голову ребенка. Любая даже замечательная по музыкальности пианистка не обладает тем весом руки, который сравнится с мужским весом и поэтому они вынуждены добиваться звука за счет силы удара, а не силы нажима на клавиши. Именно поэтому для меня женский пианизм ограничивается музыкой добетховенской, ну и немного Шопен и импрессионисты. Даже в Шуберте это уже чаще всего молотьба по клавишам. Повторюсь, что и мужики нередко молотят, но у них это от недостатка музыкальности или школы. Гилельс тому яркий пример. Фантастический аппарат, но его манера игры на рояле мне абсолютно противопоказана.

Монсенжон снял фильм "Дирижер или волшебник", об этом же человеке Свиридов в дневнике записал "король халтуры". Как вы думаете кто из них прав?

Вы знаете, у меня есть стойкое ощущение, что некоторыми записями люди восхищаются просто потому, что срабатывает магия имени. Я говорю совершенно честно, я вообще не слышу у Гилельса того, что можно назвать понятием "живая фраза". У него может быть все трижды правильным и даже по своему убедительным, но все это какое-то рассудочно-мертвое. Нет в его игре непосредственности, сиюминутности. Заметьте, у него между двух крайних градаций - бешеной агрессии и заторможенным философствованием, очень мало промежуточных оттенков. Возможно, я слишком предвзят на счет его игры, но для меня манера Софроницкого, быть может менее стерильная технически, но когда дышит каждая пауза гораздо более ценна, чем железобетонная стабильность Гилельса.

Кстати, если вы имеете ввиду его записи Бетховена на Дойче Граммофоне, то попадалась мне очень давняя рецензия на одну из пластинок какого-то западного критика и помню я оттуда вот что - "кель метрономИк" и две звезды из пяти. Не сомневаюсь, что моя оценка была бы аналогичной.

Я не претендую на полноту знания наследия Погорелича. Я лишь сказал о впечатлении от того, что слышал. Не более того. Кстати, я для себя не могу провести параллель между Погореличем и Гилельсом. Гилельс для меня чистой воды виртуоз, с этаким стахановским напором первых сталинских пятилеток. Я всегда удивляюсь, когда пишут о каких-то тонкостях в его игре. Когда он начинает пытаться "изображать глубину и музыкальность" на меня это навевает дикую скуку. У меня в такие моменты всегда есть ощущение, что ему самому очень скучно, потому что не понятно как это сделать интересным даже для себя самого. Погорелич по очень поверхностному моему впечатлению именно постромантик, у которого нет цельности любого из великих мастеров, пусть и такой специфической как у Гилельса.

Помнится, что критик Золотов по поводу московского концерта Горовица писал (не дословно, но по смыслу), что манеру Горовица можно определить не как "я играю Шопена", а "я играю в Шопена". Вот эта отстраненность и свойственна практически всей постромантической исполнительской школе. А так, наверное Погорелич вполне себе талантливый пианист.

Не удержусь, вставлю свои 5 копеек.

Алексей, поставить в один ряд с Софроницким Плетнева это за гранью добра и зла. Как музыкант он не менее велик, чем Рихтер, просто в силу многих причин не так раскручен. А то, что музыкально он выше Горовица для меня это очевидно как белый день. Не случайно даже Рахманинов с иронией писал, что после женитьбы на дочке Тосканини все надеялись, что в игре Горовица добавится хоть немного музыкальности. И по сути он прав. Как пианист Горовиц феномен из феноменов, но как музыкант в одном ряду с Рихтером, даже в качестве обратного полюса это большая натяжка. Что касается Софроницкого, то даже если не вспоминать его Скрябина, есть несколько шедевров, которые и по сей день никто превзойти не смог - соната Листа и Симфонические этюды как минимум. Это на уровне 21 сонаты Шуберта у Рихтера, если не выше.

Что касается Погорелича, то помню еще по виниловой пластинке его 1 концерт Чайковского с Аббадо. Довольно тягостное было впечатление от обоих. Что-то попадалось и после, но впечатление одно - типичный постмодернизьм. Облизывание деталей, которое многие воспринимают за супермузыкальность и утонченность, но по сути в итоге все это мертворожденная красота.

Упоминание эпитета великая рядом с фамилией Аргерих у меня кроме недоумения ничего не вызывает. Этакая дама в кирзовых сапогах. Её мужицкий пианизм тем и плох, что это играет женщина.

К сожалению, сегодня обнаружил, что привод на компе сдох.

"Их есть у меня", но это надо диск грабить заново.

Полностью согласен. После Ди Стефано с точки зрения голосовых возможностей Каррерас действительно был номер один. И трагично, что он фактически повторил его сценическую судьбу. Наступил на те же грабли. С другой стороны стоит попасть в эту индустрию как ты из нее практически не можешь выпасть. Помнится, что Паваротти сказал в одном из интервью, что ему в молодости очень повезло, что ему не предлагали не его партий. Хотя для дебюта в Ла Скала он готов был спеть хоть Тристана. И пусть это и преувеличение, но все же доля истины в этом есть.

При чем здесь Ромео, когда речь о Фаусте? Каватина Фауста написана в ля бемоль мажоре и в конце тенора вынуждены брать написанное (а не вставное) рукой Гуно чистое до.

В ранних студийных записях он везде поет до там, где оно необходимо. Это совершенно точно. На спектаклях скорее всего он его никогда не пел.

А вообще голос Каррераса примерно до 1979 года истинное чудо природы. Жаль, что он так нещадно и так быстро его истратил.

Для меня фамилия автора совершенно не принципиальна. Если вы это цитируете без оговорок, значит согласны.

Соглашусь в целом с тем, что вы написали. Примерно о том же я и писал выше, что великое музыкальное произведение, каким в частности является и 7я Шостаковича, не может быть столь однозначно привязано даже к такому огромному по своему трагизму событию как блокада. Она не только о блокаде, не только о войне, она о более глобальном противостоянии добра и зла в философском смысле.

При всем этом я категорически не могу принять ваш тезис, что музыку Шосмтаковича скоро будут воспринимать просто как музыку в чистом виде. Вернее может оно, конечно, именно так и случится, только это именно в случае с Шостаковичем будет означать, что слушая ее люди и в малой степени не будут ощущать все то, что в ней заложено. В Шостаковиче столько скрытых подтекстов, как ни у кого больше, без осознания которых музыка сама по себе не становится менее эффектной, при этом теряя нечто в содержательном плане. Именно поэтому я не могу согласиться с вашей аналогией с Героической Бетховена. Если послушать как ее исполнял, например, Фуртвенглер - унаследовав традицию 19 века и обогатив ужасами первой половины 20го, то думаю для слушателя - современника Бетховена это звучало бы намного более содержательно в драматическом смысле, чем это могли играть при жизни Бетховена. Конечно, с поправкой на отличие духового инструментария и прочие подобные нюансы. Сейчас не только с Шостаковичем, но и вообще с музыкой происходит выхолащивание смыслов. С уходом романтической эстетики из исполнительства все превращается в более-менее комфортное озвучивание нотного текста. Хорошо это или плохо, но это факт.

Что касается конкретного исполнения 7й Шостаковича, то повторюсь, что здесь внешне вроде бы соблюдены все каноны, но есть в этом какой-то американо-рекламный пошиб. Слушая это исполнение могу повторить за своим тезкой - не верю.

Повторюсь, что Брендель качественный академист. Все правильно и без особых изысков. Это хороший вариант для знакомства с музыкой. Баренбойм, конечно, интереснее, но когда он стал много дирижировать, на мой вкус он стал играть гораздо более поверхностно. Все его ранние записи как правильно интереснее его более поздних римейков тех же сочинений.

Когда был молодой, то сделал немало приличных записей как пианист. Как стал дирижировать и играть перестал нормально, а дирижировать и не начал.

А я не сказал бы, что Бах это номер один. Для меня нет ответа выше ли Бах, чем Моцарт? Парадокс в том, что Бах может и выше, но Моцарт не ниже.

Так лучше планку ставить по Рихтеру, вернее будет.

Рядом с Шубертом Рихтера бренделевский Шуберт просто детский сад. Да и в целом Брендель обычный качественный академист без особых прорывов в высоты интерпретации.

А я не сомневаюсь, что Мравинский многое знал о блокаде. Я сомневаюсь, что Седьмая симфония только лишь о блокаде. Она посвящена Ленинграду, но это не означает, что она только лишь о нем. Если ее воспринимать только как блокадную, то тогда она может претендовать на сопоставление с увертюрой Чайковского "1812 год". Я же думаю, что эта симфония гораздо более сложная вещь, чем описание ужасов блокады.

Я с вами и не спорил. Я просто высказал свое отношение к тому как играют эту симфонию. Возможно в том концерте, о котором вы говорите и которое я по понятным причинам не слышал, все было иначе, но запись Мравинского этой симфонии я не могу назвать его большой удачей.

Я не могу с вами согласиться. Мравинский знал о блокаде ровно столько, сколько и все его современники, кто не был в то время в блокадном Ленинграде. Он жил и работал с оркестром во время войны в моем родном Новосибирске. Это не упрек ему. Это просто как факт. Темирканов также не блокадник. Они ленинградцы, а это все-таки не тоже самое,что человек переживший блокаду. И потом, Седьмая симфония Шостаковича, как и любое великое произведение искусства гораздо более обобщенная в смысловом отношении вещь, нежели описание каких-то пусть и значимых событий, даже таких страшных как блокада. Поэтому я утверждаю, что позднее исполнение Бернстайна в смысле всего ужаса и той невероятной силы преодоления, которые заложены в этой музыке, демонстрирует наиболее сильное их воплощение. Скажу также, что единственная запись этой симфонии Мравинским мне категорически не нравится. Да и похоже он ее не очень-то и любил. Если посмотреть хронограф его выступлений, Седьмую он играл насколько помню вообще всего несколько раз за всю свою карьеру. Достаточно сказать,что тему нашествия он исполняет с постепенным нарастанием темпа, что делает этот фрагмент гораздо менее впечатляющим и пропадает эффект абсолютной несокрушимости надвигающегося зла. И тем более сильным контрастом воспринимается появляющаяся как бы ниоткуда тема сопротивления, ломающая этот дьявольский напор. У Мравинского все это смазано ускорением. Замедленный темпы Бернстайна (только первая часть длится более 30 минут, против обычных 24) позволяют добиться почти физического ощущения ужаса от этой музыки. Исполнение Темирканова я не слышал, поэтому ничего о нем сказать не могу.