Музыковеды - люди занимающиеся очень важным делом, важность которого известна только им.

Как барокко - функциональную »

и упоминание о верности марксистко-ленинской теории присутствует. »

Мне не нравятся критики которые кроме критики ничего не пишут - такие и в самом деле не нужны. А Музыковед-писатель как раз нужен. Книга о музыке и музыканте - увлекательное чтение, не менее интересное, чем художественный роман (для меня по крайней мере). Музыковеды рассказывают очень много нового и интересного. »

довольно приземлённые. Теоретик мыслит возвышенне - мне так кажется. »

но теоретики закрепляли, а главное внятно формулировали, то к чему музыканты приходили в результате проб и ошибок. Своды правил и трактаты определяли развитие музыки в целом. А главное - композиторы знали что нужно нарушать, чтоб не быть похожими на других »

нтересно узнать отношение к композиторам, как оно менялось, при чём не без помощи тех же теоретиков. Многогие великие композиторы стали великими только с подачи музыковедов. а некоторые провидцами стали вроде Мусоргского - музыканта 20 го века. »

Отшучусь Вашей же шуткой: неравнодушны Вы к барокко, иначе не вспомнили бы.

книга Барсовой о симфониях Малера

Изначально преподаванием занимались все же композиторы.

Опять же, большая заслуга именно исполнителей.

Тот же Стасов - муз. критик, а не теоретик. Жаль таких критиков больше нет.

Ненависть музыкантов как раз понятна - критикуют, да ещё и паразитируют на вас. »

Интересная книга - очень познавательная, лучше не знаю. »

Хороший критик »

Еще Асафьева можно добавить (хоть и композитор)

Но музыковед почти всегда и критик тоже. »

Трудно быть объективным. »

Да. Но музыковеды как правило больше углубляются в суть темы, а критики пишут поверхностно, затрагивая общие вопросы. Как на погружении часто читаешь: Такой-то дирижер не понимает что делает, у того дирижера лучше. А почему первый играет так? В чем смысл именно такой интерпретации? Когда это на уровне "мне не нравится и все тут", это еще ладно, но зачастую это преподносят как объективность.

это меломанам большую пользу приносит »

Таким образом - критик - это просто позиция без внятных аргументов, когда аргументы есть - уже музыковед? »

Вспомните войну романтиков - Вагнера и Брамса - ох и писали - не важно о чём, главное позлить »

Как правило, в половине есть полезная информация
»

Михаил Плетнев реабилитирован
Сергей Бирюков.
Газета ТРУД, 07.11.2010

Юбилейный концерт в честь 20-летия Российского национального оркестра, прошедший в Зале Чайковского, стал больше чем просто сильным впечатлением этих дней. Корреспондент «Труда» берет на себя смелость утверждать, что этот вечер наверняка станет одним из ярчайших событий всего сезона.

Исполнение пяти сочинений великих композиторов — от Бетховена до Равеля — плюс одного опуса самого Плетнева стало для оркестра чем-то вроде проверки драгоценного металла на высоту пробы. А можно сказать, продолжением экзамена, который Российскому национальному приходится сдавать уже 20 лет под пристрастным и далеко не всегда доброжелательным вниманием.

РНО — первый в нашей стране независимый симфонический коллектив, созданный не решением какой-либо государственной структуры, а исключительно личной волей одного из крупнейших музыкантов России — Михаила Плетнева. Тем самым ему изначально была уготована судьба и лидера, и, что естественное следствие первого, мальчика для битья. Оркестр знавал разные времена. Был и первоначальный расцвет, когда в коллектив хлынули лучшие музыканты других оркестров, привлеченные не только именем основателя, но и щедрыми благодаря спонсорам зарплатами. Был и кризис, когда уже из РНО потекла река оттока в те из оркестров, которые исхитрились добиться милостей у нашего сурового государства. А РНО до самого последнего времени этих милостей не имел… Но все равно даже в этой ситуации он единственный из московских коллективов был включен в топ-20 лучших оркестров мира (рейтинг авторитетного британского журнала Gramophone). С прошлого года РНО обрел государственный статус учреждения культуры федерального значения. Правда, скорее почетный, чем дающий реальные материальные блага. Спроса с коллектива оттого не стало меньше — наоборот, только больше.

Добавим и трудности, грянувшие после летнего скандала с Плетневым в Таиланде, где против него было выдвинуто обвинение в сексуальной связи с подростком. Не вдаваясь в уголовную сторону вопроса, напомним только, что вскоре отчасти сбылись предсказания скептиков: кто-то из музыкантов или музыкальных организаций в этой ситуации приостановил свое сотрудничество с Плетневым — например, Оркестр итальянской Швейцарии.

Вот и перед нынешним концертом ползли слухи, будто выдающийся американский дирижер Кент Нагано, который уже 14 лет входит в число постоянных партнеров РНО, в последний момент предпочел осторожно соскочить с подножки. К счастью, народная молва ошиблась: Нагано продирижировал и концертным исполнением «Валькирии» Вагнера 1 ноября с участием РНО и солистов российских оперных театров, надо сказать, прошедшим блестяще, и пятничным, уже чисто симфоническим концертом.

Точнее, первым его отделением, как и было задумано. На долю американца достались роскошная увертюра Бетховена «Леонора № 3», эффектно-фанфаронский «Дон Жуан» Рихарда Штрауса и, наконец, взрывное «Болеро» Равеля. Этакий променад-концерт, имея в виду парадный блеск вещей, но только состоящий не из миниатюр, как в обычных променад-концертах, а из могучих шедевров. И тандем дирижера с оркестром вполне эту атмосферу мощного музыкального парада передал.

Казалось, овацию, доставшуюся романтичному и одновременно точному в своей игре Нагано, трудно перекрыть. Но это удалось Плетневу, в продолжение программы с тщанием и подъемом сыгравшему изумительный «Путеводитель по оркестру, или Вариации на тему Перселла» Бриттена — едва ли не самое популярное симфоническое произведение великого британца, музыку исключительной красоты, радости, праздничности, света. А затем — его самого, Плетенва, «Джазовую сюиту», произведение, чье включение в афишу, может быть, более всего смущало при предварительном взгляде. Многие помнят то недоумение, которое вызвала 3 года назад программа, целиком составленная из авторских произведений Плетенва-композитора. При некоторых симпатичных находках бОльшая ее часть показалась добросовестно-скучноватым пересказом общих мест традиционной симфонической музыки ХХ века. Но на сей раз Михаил Васильевич реабилитировался полностью. Не ставя перед собой в этом опусе грандиозных философских задач, он написал партитуру изящную, остроумную, колоритную, прозрачную, притом полную едких юмористических подколов, вроде столкновения цитат из «Чижика-пыжика» и Пятой симфонии Бетховена. Признаюсь как слушатель: так и подмывало прочесть за этим иронический комментарий музыканта к летней ситуации с «ударами судьбы», постигшими безобидную «птичку»… Хотя на самом деле сюита была написана еще в 2009 году по заказу того самого Оркестра итальянской Швейцарии, который потом так нервно отреагировал на инцидент в Таиланде.

Но на десерт Плетнев припас такой хит, который смел напрочь даже малейшие намеки на ироническую интонацию: оркестр оторвал на бис «Славянский марш» Чайковского. Тот самый, которым Петр Ильич в 1876 году показал кузькину мать обидчикам славян (конкретно — Турции, пытавшейся подавить свободолюбивый порыв братской православной Сербии). Классик написал убойный по напору симфонический боевик на три сербские темы и одну русскую, причем какую — «Боже, царя храни!» В советское время эту партитуру корежили, ввинчивая в нее менее одиозное для той поры «Славься» Глинки. Именно оркестр Плетнева стал 20 лет назад первым за долгое время российским коллективом, сыгравшим произведение в подлинном виде, чем вызвал сенсацию, а «Славянский марш» стал с тех пор визитной карточкой РНО. Признаюсь, при звуках имперского гимна забылись все мелкие критические замечания, возникшие по ходу концерта (там немного баланс групп сбился, тут слегка разошлись по ритму). Так и подмывало вскочить на ноги, застыть по стойке смирно, а потом устремиться стройными рядами громить недругов, где бы они ни гнездились. Правда, другая часть сознания ехидно подсказала трагикомические ассоциации с финалом картины «Берегись автомобиля», где заваленного цветами Деточкина прямо со сцены (помните, благородному похитителю автомобилей разрешили напоследок сыграть Гамлета) увозят в милицейской машине… Да не обидится Михаил Васильевич на такой полет фантазии, но это лишь к тому, что мы его любим как музыканта — по крайней мере не меньше, чем Деточкина как киногероя, Смоктуновского как артиста, Рязанова как режиссера… Гений не спрашивает, в ком ему поселиться. Да, в конце концов, тот же Чайковский (кстати, кумир Плетнева)… Впрочем, хватит об этой теме. Дорого другое: переполненный московский зал, где в числе поклонников Плетнева были замечены великий композитор Александра Пахмутова с супругом-поэтом Николаем Добронравовым, писатель Юрий Поляков и другие нестыдные личности, вправду завалил Плетнева цветами, даже заставив привычно хмурого Михаила Васильевича улыбаться. И пусть они там себе в Таиланде, или Швейцарии, или где угодно об этом триумфе уникального русского музыканта и его оркестра тоже знают.

Владимир Ойвин
www.classica.fm/

Российский национальный оркестр отметил свой 20-летнй юбилей 5 ноября 2010 года на сцене зала им. П.И. Чайковского.

Концерт прошёл под управлением двух разных, во многом противоположных по стилю дирижёров – Кента Нагано, играющего с РНО уже 14 лет, и своего создателя – художественного руководителя и главного дирижёра Михаила Плетнёва. Это первая ассоциация с двуглавым орлом.

5 ноября 2010 года, Концертный зал им. П.И. Чайковского
Первое отделение было отдано Кенту Нагано – он открыл юбилейный вечер бетховенской увертюрой «Леонора №3», исполненной с венским изяществом. В последующей симфонической поэме молодого Рихарда Штрауса «Дон Жуан» яркие вспышки будущего адского пламени, прорывавшиеся из нутра главного музыкального героя, переплавлялись в обворожительные скрипичные соло, символизирующие обольстительные приемы севильского соблазнителя, в мастерском исполнении концертмейстера РНО Алексея Бруни. Не менее чувственно прозвучал солирующий гобой Ольги Томиловой.

В заключение первого отделения прозвучало «Болеро» Равеля, и здесь Кент Нагано упрочил звание мастера формы. Дирижёр выстроил безупречно гладкую линию звучания оркестра, которая ни на миг не искривилась. От чуть слышных звуков барабана (Илья Мелихов) до tutti fortissimo финала с его истерическими восклицаниями оркестра Нагано сумел выдержать идеально ровный ритм. В силу свойственного рационализма дирижёра исполнению не хватило заключенной в самой идее сочинения, нагнетаемой в течение всей пьесы инфернальности, разряжающейся во взрывном, разнузданном по замыслу автора финале, где исступленно ровный ритм в заключительных тактах ломается. У Нагано ломка происходит не безудержно, а вполне управляемо. Но как интеллигентно звучит под руками американского дирижёра оркестр! Как точно соотносятся его группы! Это ценно само по себе – РНО на сегодня безусловно самый рафинированно-интеллигентный российский симфонический коллектив.

Когда во втором отделении за дирижёрский пульт стал Плетнев, музыканты заиграли совершенно другим звуком. Не хуже, но иначе, и это тоже показатель профессионализма коллектива, который может откликнуться на волю дирижёра и играть так, как тот требует. Плетнев великолепно сделал «Путеводитель по оркестру для молодёжи» (Вариация и фуга на тему Пёрселла) – сначала мощно прозвучала пёрселловская тема, которая не раз возвращалась в проведениях; затем начался парад оркестровых групп. Вот где проявилось их мастерство: ни одна группа не стремилась выделиться, играя громче. Это было пиршество звуковых красок, далеко вышедшее за рамки стремления показать свойства инструментов. Вспомнилась феллиниевская «Репетиция оркестра», где каждый инструмент устами музыканта говорил о своей уникальности. Оркестр играл ярко, вдохновенно, передавая эстафету от группы к группе.

Вторым номером плетневского выступления стала его «Джаз-сюита», написанная в 2009 году по заказу Оркестра итальянской Швейцарии. Поначалу её появление в программе насторожило: вспомнился юбилей трехлетней давности, 50-летие самого Михаила Плетнева – тогда концерт был составлен только из его собственных сочинений. Все услышанное не произвело сильного впечатления, даже Юрий Башмет исполнением альтового концерта не смог спасти положения. Однако в этот раз «Джаз-сюита» без юбилейных натяжек порадовала, и даже повеселила. Во-первых, совершенно неожиданно РНО продемонстрировал хорошее, обычно малодоступное большинству симфонических оркестров владение джазовой стихией. Полномасштабный симфонический оркестр поймал «кураж» и свинговал, как заправский биг-бэнд. Во-вторых, «Джаз-сюиту» было интересно слушать: партитура оказалась легкой, изящной, колоритной и при этом остроумной.

Плетнев-композитор в джазовом стиле препарировал «Танец маленьких лебедей» из «Лебединого озера» Чайковского, «стук судьбы» из Пятой симфонии Бетховена, голливудскую киномузыку, и даже Чижика-пыжика. Зал взрывался хохотом, слыша знакомые цитаты в джазовом прочтении. Эти «приколы» напомнили времена студенческой молодости, когда я учился в вечерней музыкальной школе. По окончании занятий мы с будущим композитором Марком Минковым и с Борисом Фрумкиным, блестящим джазовым пианистом, ныне руководителем камерного джазового оркестра им. Олега Лундстрема садились в какой-нибудь свободный класс и импровизировали. Борис в джазовом стиле (до сих пор помню его пьесу «Черный жемчуг»), а Марк смешил уморительными переходами от одной классической цитаты к другой.

В заключение юбилейного концерта произошел поворот на 180º – на бис Плетнев с оркестром торжественно, даже помпезно, исполнили «Славянский марш» П.И. Чайковского, написанный в 1876 году. В нём композитор использовал три сербские темы и единственную русскую – государственный гимн тогдашней России «Боже, царя храни!», которую в советские времена меняли на глинковское «Славься». Первым оркестром, который вернул «Славянский марш» в авторскую редакцию, 20 лет назад стал именно РНО – с тех пор это его визитная карточка. Так оркестр определил название рецензии – еще более очевидная ассоциация с двуглавым орлом.
Этот скромный по сроку юбилей (20 лет для оркестра – юношеский возраст) радостно праздновали и оба дирижёра, и оркестр, и слушатели. Причем именно последние, заполнившие под завязку зал им. Чайковского, были наиболее непосредственны и искренни.