В 1962 году в СССР приехал 80-летний Игорь Стравинский, которого в течение многих лет до этого советские газеты и журналы награждали язвительными эпитетами, называя "лакеем американского империализма" и "прислужником католической церкви". При встрече с одним из авторов этих определений, Б.М. Ярустовским, композитор протянул в знак приветствия не руку, а свою трость. Смущённый "музыковед" был вынужден её пожать, показав тем самым, кто же из них настоящий лакей.

Ещё есть географическо-национально-культурный момент не только для забытия, но и для незаслуженного незнания кого-то и чего-то.

«И. Стравинский — типичный представитель „чистого“ искусства. Всю жизнь он исповедовал догматы „искусства для искусства“. Всю жизнь чурался его социальной функции, бежал от горячих событий своего времени… И вместе с тем, будучи крупнейшим художником, объективно он не мог игнорировать беспокойную атмосферу своей эпохи».

Без Шостаковича
Привет всем! Меня зовут Борис Филановский, я композитор и музыкальный журналист из Питера. Ниже публикую свою колонку, вышедшую в газете "Хроника" (СПб) в июле 2005 и сильно раздражившую профессоров нашей консерватории. Может быть, будет небезынтересно обсудить ее здесь. Текст писался в заданный объем, так что его категоричность связана с необходимостью быть кратким и с тем, что издание не специальное.

Борис Филановский
Без Шостаковича

Недавно ЮНЕСКО отказалась объявить 2006-й, год столетия Шостаковича – годом Шостаковича.
В нашей стране свято верят в миссию художника. Причем не просто в миссию как объективное историческое значение, а в миссию как сознательно явленное откровение. Во всемирно-историческом значении Шостаковича в России убеждены особо. Примерно так мы верим в победу СССР в войне – и не в саму по себе победу, а в то, что и другие народы относятся к ней так же истово. Победа – действительно святое, но вот если спросить адептов великого композитора, почему именно Шостакович так важен для музыки планеты Земля, ответы будут тоже почти религиозные. Шостакович – наше все, и пока что это официальная культурная линия. Понемногу она охватывает и Шнитке – но дело не в именах, а в том, что государство здесь ведет отчетливую монотеистическую политику. Культурой управляют типологические монотеисты. Державное величие они предпочитают развитию инфраструктуры, поклонение святым мощам – воспитанию и поддержке новых имен, вывоз ходкой культвалюты – оживлению отечественной атмосферы. В контексте этого монотеизма нетрудно понять, почему для его жрецов Шостакович поныне актуален и главное – почему его актуальность вовсе не ограничивается историческими и нравственными аспектами – скажем, трагедией художника в лживом обществе. В конце концов, сегодняшнее общество почти столь же лживо, как и то, в котором жил Шостакович, хоть его лживость и иного свойства.
Воздействие Шостаковича на русскую музыку было и остается колоссальным. Оно идет не только по линии филармонического культа. Шостакович становится частью слуха не потому только, что он великий композитор. Его идиомы доросли до идеом, а их создатель – до символа ушедшей эпохи. Поскольку русским не до всякой там семиотики, символ они принимают за икон, от которого до иконы одна буква. А икону не трожь, DSCH ее писал и нам завещал. Якобы. Шостакович – священная корова, которой поклоняются при обучении композиторов. Почему не слышно новых имен? Потому что по всей стране в консерваториях сидят ученики Шостаковича, очные и заочные. Им сейчас по 70-80 лет, и у них весь чердак зарос DSCH. Сколько молодых да ранних они перепортили, преподавая по 30 лет! А ведь всякому коллеге Дмитрия Дмитриевича по роду занятий положено сомневаться в чьем бы то ни было мессианстве и крушить иконы, хотя бы у себя на чердаке.
Скажете, это все специальные вещи, которые не должны волновать обывателя? Да, но вот проблемы архитектурного, например, образования не касаются обывателя ровно до того момента, пока он не вышел на улицу. Конечно, «вопросы архитектуры» социально насущнее «вопросов музыки» – тропа в обитель звуков неземных или даже в лавку паленых дисков по 70 р. вьется, как правило, меж продуктов зодчества. Музыка вообще отстает от смежных искусств – исторически и социально, везде и всегда. Кстати, отчасти поэтому в современной серьезной музыке еще сохраняется понятие о мастерстве, образовательный ценз и прочие модернистские пережитки. Другое дело, что у нас эти безусловно достойные вещи не просто сохраняются. Они охраняются. Причем снизу, монотеистами-шестидесятниками. Нет, пора заканчивать с культом Шостаковича – в отличие от его музыки, по большей части нетленной, культ давно уже сгнил.
Убей в себе DSCH. Молодцы они там в ЮНЕСКО.

Ценность Погружения в том, что оно суммирует практически всю музыкальную культуру и позволяет нам найти себе всё, что угодно и по душе.

Идеологический момент - это вообще кошмар
Quote
В 1962 году в СССР приехал 80-летний Игорь Стравинский, которого в течение многих лет до этого советские газеты и журналы награждали язвительными эпитетами, называя "лакеем американского империализма" и "прислужником католической церкви". При встрече с одним из авторов этих определений, Б.М. Ярустовским, композитор протянул в знак приветствия не руку, а свою трость. Смущённый "музыковед" был вынужден её пожать, показав тем самым, кто же из них настоящий лакей.

»

Тищенко, Слонимский, Банщиков

Oktavio, все просто: одно идет за счет другого. »