А в начале XIII века Лангедок вообще не входил во Французское королевство. Эта земля, раскинувшаяся от Аквитании до Прованса и от Пиренеев до Креси, была независимой. Причем ее язык, культура и политическое устройство больше тяготели к испанской короне, чем к французской. Управляли Лангедоком местные дворянские династии, самыми значительными из которых были графы Тулузские и могущественная семья Тренкавель. В Лангедоке господствовала известная веротерпимость, чрезвычайно отличавшаяся от религиозного фанатизма других государств Европы, римско-католическая церковь уважением тут не пользовалась, больше уважали катаров-еретиков. Неудивительно, что все это навлекло гнев католической церкви, котрая организовала крестовый поход на Лангедок, который в ходе военных действий был опустошён - рыцари и их кони вытоптали крестьянский урожай, стерли с лица земли города и деревни, большую часть населения перебили. В письме папе Иннокентию III аббат Арнольд с гордостью сообщал, что в расчет не принимались «ни возраст, ни пол, ни занимаемое положение». Впоследствии такого религиозного «вразумления» Лангедок нельзя было узнать: он превратился в опустошенную разграбленную, распятую землю. Альбигойские войны с перерывом длились 20 лет. В конце их у катаров оставался только завершительный очаг сопротивления — хорошо укрепленный замок Монсегюр, бросивший вызов огромной армии крестоносцев. В мае 1243 года осаду Монсегюра начал сенешаль Гуго де Арси: он подошел к замку и окружил его, чтобы взять катаров голодом. Однако начавшиеся дожди позволили осажденным запастись водой на о длинный срок, не опасались они остаться и без продуктов, так как практически всегда ожидали осады и заранее копили продовольствие. Но нашёлся предатель, открывший дорогу в замок, захваченных и не отрекшихся от веры катаров сожгли заживо.

Нашёл ещё (для коллекции) альбом органных вещей Северака
Deodat de Severac: L'oeuvre integrale pour orgue
включая избранные пьесы Шоссона, д Энди и А.Муле
исп.Michelle Leclerc
http://files.mail.ru/0VARP3
мп3-160

(Будь он менее одарён, это было бы не так печально.)

Многие утеряны, многие не публиковались из-за юридических разбирательств правообладателей.

Он, в принципе, изначально был настроен анти-парижски (думаю, тут старые наследственные обиды сельского дворянства).

Плюс его регионализм совсем не вписывался в картину эпического аттракциона "Консерватория vs. Schola Cantorum".

После того, как в своей диссертации 1907 года он он раскритиковал оба учебных заведения, ему ничего не оставалось, как "уехать в деревню".

В так называемый "переходный период" - когда Дебюсси кончился, а нео-классики 20-х ("Шестёрка" и пр.) ещё не начались - де Северак разработал свой собственный стиль, который ни в коем случае не стоит рассматривать с точки зрения творчества Дебюсси или даже Равеля.

А что до интриг, так его в Париже любили как "дебюссисты", так и "дэндисты", и концерты у него были, пока учился.

Он по идейным соображениям не захотел быть "французским" композитором, решив стать композитором "лангедокским".

Пра-прадед был знаменитый политик и роялист Бертран де Мольвиль - морской министр при Людовике XVI.

Де Северак был в очень хороших отношениях с д'Энди - оба происходили из южных дворян (де Северак - барон, д'Энди - виконт), учитель часто приглашал ученика на летние каникулы к себе в Шато де Фог (департамент Ардеш).

Но в том, что де Северак был обласкан "дебюссистами" и самим Дебюсси, была заслуга д'Энди.

Однажды де Северак в классе композиции сочинил симфоническую поэму "Нимфы в сумерках", как следовало из названия, стопроцентно дебюссистскую, и показал своему учителю.

Неожиданно для де Северака, д'Энди не только не убил его своей саблей за использование "вражеской" техники композиции, но предложил и дальше сочинять в том же духе,

Таким образом, де Северак в своих ранних сочинениях умудрялся совмещать противоположные ноу-хау - консерваторско-дебюссистский "вертикально-гармонический" и дэндистский "горизонтально-контрапунктический" подход к композиции. Но, поскольку, от "исторического выбора" в пользу Школы или Консерватории он отказался, то и оказался практически вычеркнут из истории французской музыки.

Искусство сидения на двух стульях не приветствовалось тогда.

СПАСИБО!