Вообще то принца (то есть есть мужа девушки) звали Шахрияр. Следовательно принцесса - Шахразада.
"В арабском языке гласные смыслоразличительной функцией не обладают, поэтому в переводах на другие языки разные варианты корректны" Шехерезада Шахерезада Шахразада شهرزاد
Да, неплохо было бы почитать мнение о фортепианном творчестве Массне). А вопросы влияния темперамента на музыкальные вкусы можно на форуме обсудить - это не запрещается
Третий период своего творчества Руссель начинает с 1926 года, и предел ему поставил уже не он сам в книге «Воспоминаний», а его смерть - летом 1937 года. В эти последние 11 лет жизни Руссель нашёл свой «окончательный стиль» - неоклассицизм. В целом он остаётся авангардным композитором, хотя звучание его произведений постепенно становится всё более прозрачным и проясняется. Безусловно, неоклассицизм Русселя имеет свои особенные черты, отличающие его от других авторов, одновременно (или почти одновременно) с ним начинавших работать в этом стиле. Прежде всего, это прежняя полифоничность письма, склонность к политональности и полимодальности, традиционная классическая форма и ясная функциональная оркестровка. Кроме того, Руссель (в отличие, например, от Сати и Стравинского) в своём неоклассицизме никогда не избегал выражения ярких и сильных эмоций. В этом смысле его неоклассицизм можно было бы назвать отчасти бетховенским.
Третья симфония g-moll (1929-1930) и Четвёртая симфония A-dur (1934) представляют собой новые вершины в трактовке традиционного четырёхчастного симфонического цикла.
Третья симфония, написанная к 50-летию Бостонского симфонического оркестра, посвящена его дирижёру Сергею Кусевицкому и впервые была исполнена им в Бостоне, 17 октября 1930 года. Отзывы критики были почти единодушны: Руссель предложил истинно новаторское и одновременно классически стройное произведение. Третья симфония буквально поражает динамизмом, волевой силой и выпуклой рельефностью тематического материала. Вместе с тем она истинно по классически сжата и уравновешена во всех своих частях. Четыре ее части объединяются сквозной темой - motto. Цикл классичен. Во французской музыке именно Руссель – наряду с Онеггером – возрождает жанр большой концепционной симфонии.
Первая часть Третьей симфонии, Allegro vivo, начинается прямо с энергично и напористо «шагающей» главной темы, которая в разных ракурсах выявляет активность, заложенную в присущем ей ритмическом импульсе. Побочная тема – в более замедленном движении, певуче-пасторальная; ее формулируют деревянные духовые инструменты (первоначально флейта) в пронизанной подголосками фактуре. Экспозицию завершает появление новой темы, крайне лапидарной (из пяти звуков), но насыщенной большим динамическим зарядом, который сообщают ей как размашистый рисунок интервалики, так и ритм. Это и есть сквозная тема, составляющие которой равно порождены элементами главной и побочной партий. Краткая, но активная разработка, в основном на мотивах главной темы, подводит к зеркальной репризе.
Вторая часть, Adagio, полна сдержанного лиризма и затаенной нежности. В ее трехчастном построении средний эпизод представляет собой фугу, основанную на оживленной теме, в равномерном движении которой как опорные точки проступают звуки темы-motto. С развертыванием фуги напряжение в ней нарастает благодаря сгущению звучности путем последовательного нисхождения темы из верхнего регистра по этажам разных групп оркестра. В изложении медных духовых тема звучит почти угрожающе. Развитие фуги приводит к синтезирующей репризе, в которую наряду с основной темой включается в виде контрапункта начальная песенно-лирическая тема, получающая более драматическую окраску. С развитием этих двух пластов драматизм нарастает, но постепенно тема фуги, исчерпав свои возможности, отступает на задний план, а лирическая тема выливается в сольную каденцию скрипки, истаивающую в просветленной выси флажолетов. Adagio завершается умиротворенно.
Третья часть – оживленное скерцо, строящееся на ритме и типических оборотах быстрого вальса, то плавно кружащихся, то по-балетному стаккатных. Несмотря на многочисленность мотивов, характер скерцо однороден; разнообразие придают ему капризные смены ритмических рисунков, дробность мотивов и полифонизированные переклички разных голосов оркестра.
Четвертая часть, финал, - в традиционной форме трехтемного рондо со стремительно развивающимся движением. Тема рефрена неудержимо несется вперед упругими скачками, разворачиваясь, как пружина, из первоначального энергичного импульса
Созданию Четвёртой симфонии непосредственно предшествовала Симфониетта для струнного оркестра в трёх частях, написанная Русселем на едином дыхании, всего за три недели (12 июля – 6 августа 1934 года). Это остроумное и яркое концертное сочинение предназначалось для нашумевшего тогда женского струнного оркестра под управлением Жанны Эврар и было исполнено с большим успехом 19 октября 1934 года в зале Гаво. В 4й симфронии начисто отсутствует даже малейший намёк на какую-то программность или театральность; говоря более определённо, это и есть образец того самого «чистого симфонизма», который обыкновенно считался совершенно нехарактерным для французской музыки. В музыка 4й симфонии сочетались тонкий интеллектуализм и непосредственность, живая впечатлительность и строго логический склад мышления.
Второй период творчества сам Руссель отсчитывает с 1918 года, когда он вернулся с войны и заканчивает - 1925 годом, когда окончательно оформляется его переход к неоклассицизму. По существу этот период можно назвать переходным или смешанным, в течение которого Руссель экспериментировал, постепенно формируя черты своего зрелого стиля. Безусловно, самым сложным и перегруженным сочинением этого периода является Вторая Симфония, написанная в 1919-1921 годах, после которой Руссель стал двигаться к более простым и точным формам музыкального языка. Именно Вторая Симфония, написанная на второй год после Возвращения Русселя с войны, стала той окончательной чертой перелома, которой Руссель публично отделил себя от импрессионизма. Премьера «нового стиля» Русселя состоялась 4 марта 1922 года в концертах Паделу («Шаг Волка»). Жёсткостью и некрасивостью своего музыкального языка Вторая Симфония произвела неожиданное и неблагоприятное впечатление на всех: и на традиционалистов, любителей консонанса, и на сторонников импрессионизма, уже привыкших видеть Русселя в рядах правоверных «дебюссистов». «…Увы, Альбер Руссель нас покидает. Он покидает нас не попрощавшись, молчаливо, скромно, сдержанно, как всегда... Вот видите, он уйдёт, он уходит, он ушёл... Но куда?»
Пространной и необычайно искренней тирадой на Вторую Симфонию Русселя откликнулся и его бывший ученик, Эрик Сати, в тот момент одинаково далёкий и от импрессионизма, родоначальником которого он сам был тридцать лет назад, и от чисто музыкальных поисков Альбера Русселя. Вторая симфония стала не только знаковым событием в послевоенной музыкальной жизни Франции, но лично Сати нашёл в ней лишний повод ещё раз противопоставить академистам и профессионалам от музыки - настоящее живое искусство.
«Исполнение на одном из концертов «идущего волка» прекрасной симфонии Альбера Русселя было превосходным и благородным событием, взволновавшим наши мутные музыкальные воды. О ужас, о страх! – в них излилась ещё одна порция настоящей звуковой анархии – призрак, более известный под именем какофонии. <…> Среди многих упрёков, постоянно адресованных Альберу Русселю, есть один, который лучше всего застревает в моей памяти (возможно потому, что он имел прямое отношение к Римской Премии). В чём же его упрекают? – да в том, что он аматёр..., любитель. Сам собой возникает вопрос: но как же распознается этот «любитель»?.. Можете зря не ломать голову, ответ очень прост. Любитель – тот, кто не получил Большой Римской Премии, разумеется. Позвольте мне предельно вежливо и любезно задаться следующим вопросом: а что есть такое упомянутая выше Премия? Клеймо некоего высшего существа, незаурядного, высшего качества, несерийного, распроданного и редкого. Несомненно, глядя на Альбера Русселя сразу понятно, что он не превосходный, не из ряда вон выходящий, не высшего качества, не раскупаемый, совершенно серийный и совсем не редкостный – так надо думать. Я очень сожалею об этом, но люблю его от того ничуть не меньше, и он это хорошо знает, надеюсь».
Творческий путь Альбера Русселя отличался постоянным поиском своего стиля в запутанном лабиринте художественных направлений музыкальной Франции начала XX века. Пройдя последовательно через влияние Вагнера и Франка, затем через увлечение импрессионизмом Дебюсси, экзотическим ориентализмом, позднее – жёстким авангардом Стравинского и политональностью, Альбер Руссель под впечатлением примера поздних сочинений Эрика Сати закончил свой путь как виднейший неоклассицист в музыке.
Наибольшей ценностью в творчестве Русселя, кроме театральных работ являются четыре симфонии, присутствие которых во французской музыке начала XX века можно признать почти уникальным явлением. По мнению многих музыковедов, французским композиторам в принципе чуждо так называемое симфоническое мышление. И в самом деле, «абсолютная музыка», не связанная со словом, литературной основой, программой, картинами природы или сценическим замыслом, весьма редко выходила из-под пера французских авторов. Четыре симфонии Альбера Русселя в известной степени переломили эту тенденцию. Причём, он сделал это, оставаясь истинно французским художником, безо всякого сдвига в область «немецкой дисциплины», против которой постоянно возражали Дебюсси и Равель. Но прежде всего заслуга Русселя в том, что его личный опыт дал толчок новому течению среди молодых французских композиторов, с новой силой обратившихся к чистой симфонической музыке. В этой связи достаточно назвать имена Артюра Онеггера, Дариуса Мийо, Анри Дютийё и Анри Соге.
В своей книге «Воспоминаний» Альбер Руссель избавил позднейших исследователей от необходимости делать собственные умозаключения. Он сам, как маститый педагог Schola cantorum, довольно убедительно проанализировал собственное творчество и выделил из него три ясно очерченных стилистических периода:
Первый период, с 1898 до 1913 года, который условно можно назвать импрессионистским. Чертами импрессионизма отмечена Первая симфония с программным названием «Поэма леса» (1904-1906). Классические формы симфонического цикла сочетаются в ней с картинами природы, разделёнными на четыре времени года. Части имеют подзаголовки: «Лес зимой», «Весеннее обновление», «Летний вечер» (ранее написанный как отдельная оркестровая пьеса) и «Фавн и дриады». Несколько раз части симфонии исполнялись в концертах по отдельности и только 7 февраля 1909 года в концерте Оркестра Ламурё состоялась полная премьера симфонии под управлением Венсана д’Энди. Авторитетные критики Жан Марноль и Гастон Карро высоко оценили «Поэму леса», увидев в её авторе многообещающего симфониста.
Булез Русселя явно не любит - всего одну вещь записал, да и то мне не особо понравилось. Лучше с Дютуа послушайте http://intoclassics.net/news/2009-08-18-8134 Или в антологии Ансерме 3 и 4ю http://intoclassics.net/news/2010-12-23-19041
Пожалуйста! Я вот думал стоит ли переизданные бокссеты Дебюсси и Равеля (коммент №3) ещё раз выкладывать. Может к старым выкладкам добавить, но тогда путаница будет - и передумал
Удивительно - стихи Малларме меня не трогают совсем, но музыка... После первого исполнения Послеполуденного отдыха фавна Малларме написал Дебюсси: 'Ваша иллюстрация Фавна не только не диссонирует с моим текстом, наоборот, она превышает его ностальгией, изумительной чуткостью, мечтательностью и богатством'.
Ну, кстати я тоже к нему охладел - так всё как-то, академично слишком без изюминки, только для первого знакомства, а переслушивать не тянет. Так и передайте Спокойной
Я тоже здесь комментам больше радуюсь, вашим особенно Состоявшиеся тоже, наверное меняются глядя на перспективных, хотя я вашей творческой кухни изнутри не знаю. Почитал - разные мнения о состоянии пианизма и вообще, но конечно музыку слушать интересней
Спасибо за анализ, рад что понравилось Вообщем мне тоже, не всегда французы меня даже в своём репертуаре устраивают, а тут всё органично (нравится мне это слово), а главное ещё раз послушал замечательную музыку, может только 3й подкачал. Ашкенази, да бог его знает, с виду он довольно безобидный Кстати, кто у вас сейчас самый перспективный пианист? Вот темку листал http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=25202&s=1a3ed7cf19fe8925f309bd6e0e138051
А шо, Чайковский же мог Шумана и Листа с украинскими песнями и шансоньетками мешать - нормально У меня родственники тоже украинцы - гаркнуть любят, а как храпят - однажды положили с ними спать в детстве - проснулся стены дрожат, думал землятресение
Никакого там украшательства - чисто, ясно. Я как раз выше дал ссылку на эмшару - можно послушать. Самое интересное, что Сергей Васильевич очень интересовался всеми новыми веяними и импрессионизмом и Прокофьевым со Стравинским - мне иногда что то даже у него чудится эдакое ;). А у украинского пианиста и Брамс должен звучать с украинским акцентом, инчае какой же вы патриот)
Кофману надо стараться, а то критик Юра точит перо
А ведь есть ещё скрипичная соната Мясковского - никогда не слышал и нот, наверное не найти. Так и живём, играем 'Крейцеровы сонаты', а остальное пусть кто-нибудь другой, какой-нибудь японец или китаец - они трудолюбивые и ноты воруют умело:)
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям. 
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.