Большое спасибо! С этим произведением трудно быть рядом, в одном месте - и это потрясает. А нет ли у Вас "Джезуальдо" Шнитке (1995, Вена, Ростропович)?
Немного странноватая вещь. Хотя, я думаю она и не может нормально восприниматься в отрыве от ее визуальной составляющей, ведь это же опера. Но все равно, Спасибо!
Опера «Жизнь с идиотом» (1991) — опус настолько неоднозначный, что о нем трудно вынести какое-то «нецарапающее» суждение. Музыкальный театр абсурда — кто мог бы ожидать такого поворота со стороны Шнитке? Но это — антимир по отношению к пресловутой «лакировочности» советской драматургии, и такое соображение многое объясняет. Имеют значение и интересы группы выдающихся сотрудников, создававших спектакль. Написана опера по рассказу Виктора Ерофеева, писателя сравнительно молодого поколения, глубоко «взрыхляющего» тематику русской литературы и лексику русского языка — подобно своему известному однофамильцу Венедикту Ерофееву. Благодаря переводам, постановкам, заказам Ерофеев уже был активно вовлечен в новейший западный культурный процесс. Им же было сделано либретто оперы с введением в советский сюжет «коллажного» персонажа — Марселя Пруста. Как мы помним, инициатором (какой-либо) оперы Шнитке выступил Ростропович, имеющий, среди прочего, вкус к эпатажной тематике (он выбрал «Лолиту» для Щедрина и ею дирижировал) и любящий русский язык во всей его неограниченной полноте... В качестве режиссера был приглашен корифей и новатор, один из создателей «режиссерской оперы» Борис Покровский. Художником стал Илья Кабаков, с которым Шнитке вскоре разошелся во взглядах на постановку. По окончании партитуры оперы клавир композитору помогал делать сын Андрей.
Ключевая фигура сюжета — Вова, с аллюзией на Владимира Ленина, но имеющий черты всевластного деспота вообще. При этом на протяжении двух актов спектакля он издает одно лишь восклицание «Эх!». Фабула абсурдна, как в драмах Эжена Ионеско. В Идиота-Вову влюбляется Жена Героя (Герой — персонаж «Я»), происходят эротические сцены, далее Жене отрезают голову секатором, Идиот исчезает, а Герой (Я) сходит с ума от его отсутствия. Судьба постановки также оказалась не лишенной элемента абсурдизма. Об этом повествует один из главных «действующих лиц» — режиссер Покровский. Когда он осознал, что спектакль будет «насмешкой над Лениным», ему, повидавшему виды и всю жизнь прожившему под ленинским стягом, стало не по себе. Но — работа уже неслась полным ходом. Постановка готовилась в Амстердаме, руководство театра усиленно нажимало на политическую (антисоветскую) педаль, и Покровский увидел, что не спрашивают мнения ни его, ни Шнитке. «...Я упустил из рук вожжи и не мог их найти»,— рассказывал он. Наконец премьера — в апреле 1992 года, на русском языке (смачная лексика Ерофеева иностранцами не могла быть услышана). И что же — успех! На премьеру приехала королева, была очень вежлива, сказала, что ей понравилось, и всем пожала руки. Вслед за ней и пресса объявила: опера замечательная, постановка великолепная. Наметился спектакль в Вене (1993). Здесь Покровский решил взять реванш и сделать новую вариацию — со своими же артистами из Московского камерного театра. С ними, поскольку они были русские и советские, чувствовали сюжетный материал, уже удалось «что-то ухватить». Но стало ясно: надо пересоздавать спектакль заново. Следующая версия — отечественная премьера — в Московском камерном музыкальном театре, 30 июня 1993 года. Поменялась вся обстановка действия. Хозяин дома — писатель, который все происходящее и сочиняет. Берет из сумасшедшего дома идиота — и так далее. Все предметы на сцене — подлинные, привезены с подмосковных свалок: ржавый таз, бракованная занавеска, невиданная в мире ванна и пр. Абсурд, безумие и парадокс постепенно складывались в гармонию.
Важной вехой стал следующий зарубежный показ — в сентябре 1993 года на Туринском фестивале, посвященном Шнитке. Здесь уже успех был и внешний, и внутренний: композитор многократно выходил на поклоны, а Покровскому признался, что впервые видит свою оперу так, как ее написал. Мнения москвичей по поводу впервые услышанной оперы Шнитке были очень острыми, у многих музыкантов — критичными. При всем мастерстве режиссуры и певцов-актеров, «чернуха» и негативные акценты настолько подавляли, что слушатели-зрители не могли ощутить эстетического противовеса. На мой взгляд, повлияло и истончение «музыкальной массы» во втором действии, ведь к моменту злосчастного второго инсульта Шнитке как раз и добрался где-то до середины оперы. И все же при внимательном слушании музыкального «ряда» авторское намерение открывается со всей очевидностью. Ситуация здесь аналогична ситуации в наиболее беспросветной опере XX века — «Лулу» Альбана Берга; кстати, любимого композитора Шнитке. Все персонажи «Лулу» — отрицательные. Но исполненная лирической силы музыка, возвышаясь надо всем происходящим, поет о вере, надежде, любви. «Жизнь с идиотом» Шнитке завершается отвлеченным от действия звучанием трио вокальных голосов — и человечность самого пения вносит катарсический просвет в бесчеловечность представления. Знаменательно, что и сам Шнитке мысленно представлял себе в качестве образца «Лулу». В ней события сцены катятся вниз, а уровень музыки возрастает: «Третий акт — черт знает какие события — и божественная музыка. И вот это — убедительнее всего» (1, с. 188). Таким же был парадокс замысла первой оперы Шнитке. К моменту окончания работы над «Жизнью с идиотом» Шнитке, изначально композитор инструментального склада, уже весьма свободно чувствовал себя в ситуации театра. В промежутке между первой и второй операми он создал сценическое произведение несколько иного, нежели все его основное творчество, измерения. Музыкальная притча «Доктор Живаго» по одноименному роману Бориса Пастернака в постановке Театра на Таганке под руководством Юрия Любимова до времени оставалась для исполнителей и исследователей своего рода фантомом. Спектакль не похож на обычную драматическую пьесу с музыкальным сопровождением, ибо основа его — пение, а не речь. Каркас составляют хоры, к которым добавляются арии и речитативы, а речевые монологи и реплики их прослаивают, как это бывает также и в опере с диалогами. Жанр получился совершенно индивидуальный: не опера, не рок-опера, не зонг-опера, не мюзикл, не мистерия, а «музыкальный спектакль», в котором претворены все названные музыкально-сценические виды. Как мы знаем, на тексты стихов из романа Пастернака Шнитке в свое время начал писать вокальный цикл, мечтая когда-нибудь довести дело до конца. Либретто по роману было составлено Любимовым, причем таким образом, что наряду с прозой и стихами Пастернака туда были введены стихи Блока, Мандельштама и Пушкина. Перед Шнитке стояла задача написать музыкальное произведение в расчете на певческие возможности актеров Театра на Таганке, в число которых вошли даже студенты Театрального училища имени Щукина. Композитор, приехав из-за границы в Москву, провел с будущими своими исполнителями специальную встречу. Его интересовали и их певческие возможности — диапазон, тембр голоса,— и личный выбор каких-либо песен. Для театрального коллектива встреча с такой личностью, как Альфред Шнитке, была, конечно, событием. Когда он вышел к ним, исхудавший, пострадавший от инсультов, но с большими горящими глазами, в которых читалась сила духа, они приветствовали его аплодисментами стоя. Некоторых актеров старшего поколения он достаточно хорошо знал, а к другим обратился с просьбой что-нибудь попеть. Кто-то поразил всех настоящим концертным исполнением под гитару, кто-то спел музыку, которая заинтересовала композитора сама по себе. Так, из уст одного молодого «щукинца» Шнитке услышал еврейскую Молитву Моисея, настолько ему понравившуюся, что он включил ее в музыку спектакля, в эпизод перед смертью Живаго. В дальнейшем, при сокращении продолжительности спектакля, этот номер, как и ряд других моментов, был купирован.
В композиции спектакля рельефно выдержаны два плана: вечный, обобщающий, вневременный — и ситуационный, фабульный, движущий действие. Первый поручен хору, наподобие хоралов в пассионах, второй — отдельным действующим лицам, то произносящим ритмические речитативы и диалоги, то поющим арии и ариозо. Для первого, «хорального» плана и отобраны многочисленные стихотворные отрывки из разных авторов, по нескольку строк. Но «хоралы» здесь — не обязательно аккордовые, часто они одноголосные, песенные и речитативные. Через весь спектакль идет череда вставных стихотворных текстов: «Я в гроб сойду» из «Гефсиманского сада» Пастернака; «Мы живем, под собою не чуя страны» Мандельштама; «И идут без имени святого...» из поэмы «Двенадцать» Блока; «Чуть ночь, мой демон тут как тут...» из «Магдалины I» Пастернака; «Мело, мело по всей земле...» из его же «Зимней ночи». Из Пушкина — «Блажен, кто смолоду был молод...». В конце — «А нас на свете нет» Пастернака. Стилистика этого музыкального спектакля Шнитке абсолютно противоположна его симфонической стилистике. Все идет с обратным знаком. Песни, хоралы, вальсы, марши, фокстроты, танго и другие бытовые жанры, даже при их гротескной подаче, составляют основной музыкальный слой, а музыка наподобие додекафонной — шокирующее инородное вторжение. Это — опера второго Шнитке, со всем присущим ему в этом стиле талантом. Премьера была намечена в Вене и состоялась там 18 мая 1993 года. Спектакли прошли с аншлагом, и российские артисты были приятно удивлены тем, что их западные слушатели знали роман «Доктор Живаго» (возможно, благодаря кинофильму на этот сюжет) и неплохо ориентировались в содержании весьма непростого многопланового действа. Вслед за Веной были проведены показы и в Москве, в Театре на Таганке (лето 1993-го). Вскоре, однако, театр распался на две сцены, и хотя отдельные спектакли продолжали играться, Юрий Любимов объявил датой возобновления «Живаго» 3 ноября 2001 года. Работа Шнитке в 1993-м и первой половине 1994 года свидетельствовала о его очевидном творческом подъеме. Помимо «Живаго» он написал несколько крупных инструментальных вещей — Concerto grosso № 6, Седьмую и Восьмую симфонии (последняя поразила неожиданной, ничем не прикрытой силой трагизма), Вторую виолончельную сонату, «Концерт на троих» (для Кремера, Башмета и Ростроповича) и другие сочинения. Полным ходом работал над оперой «Джезуальдо», не упуская из виду и оперу о Фаусте. Множились и регалии композитора. Одна за другой его находили авторитетные премии: еще в 1992-м ему была присвоена японская премия «Империал», из числа самых престижных в мире, а в 1993-м, накануне 60-летия, были вручены Госпремия России и впервые присуждавшаяся премия «Триумф» — наивысшая российская негосударственная награда для деятелей искусства. В феврале 1994 года он пожинал богатый урожай своих исполнений в Нью-Йорке. А в мире тем временем начались фестивали и концерты, посвященные его 60-летию и шедшие весь 1994 год: в Лейпциге, в городах Японии, в Санта-Фэ, в Москве, Гамбурге, Стокгольме, Лондоне, Утрехте и т. д. К этому времени признание Альфреда Шнитке как композитора было уже столь высоким, что он вышел на самый элитный уровень — стал удостаиваться внимания президентов и королей. На встрече Горбачева с Рейганом в Москве Шнитке сидел с ними за одним столом. При приеме его в члены Шведской Королевской академии присутствовали король и королева. В Норвегии Шнитке был приглашен на прием к королевской чете. Премьеру его «Жизни с идиотом» посетила королева Голландии. При получении японской премии «Империал» наш автор беседовал на немецком языке с японским императором. К своему 60-летию он получил поздравления от президента Германии и президента России. При этом какая-то смутная тревога торопила его сказать самое необходимое, самое сокровенное. В мае 1994-го Ирина с удивлением услышала от мужа: я написал тебе письмо. На листе было написано: «Ирина, я тебя люблю». (статья Холоповой)
Да, слушал эту вещь в Новосибирском оперном доме. Впечатление неизгладимое. Однако, бабушки-театралушки, гордо взмахнув юбками и пошвыряв в оркестровую яму веера, чинно удалились из театра после первого акта, не слышав ничего эпатажней "Евгения Онегина".
Слушал "Жизнь с Идиотом" в конце 1994 или в начале 1995 г. в музыкальном театре Бориса Покровского. Впечатление: феерия! незабываемо! Ходил слушать дважды! Огромное спасибо. Несколько лет ищу видеозапись, может быть, когда-нибудь появится?
Уважаемый Maestro! Картинку мне пришлось убрать как из краткого так и из основного описания. Картинка, к сожалению, не соответствует правилам добавления материала. Надеюсь на понимание. Спасибо.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Аудио/видеозаписи и литература предоставляются исключительно для ознакомления. После ознакомления они должны быть удалены, иначе, вероятно, Вами будет нарушен закон "об авторском праве и смежных правах".
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям. 
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.