Перечень ранних произведений Штрауса удивительно недетский. Почти всё это – инструментальная музыка, которую Штраус сочинял под бдительным присмотром отца (лучшего валторниста Мюнхенского оркестра) и Фридриха Мейера (дирижера того же оркестра). Опытные наставники были консерваторами, сторонниками традиционного австро-немецкого искусства, и юного Рихарда они воспитывали на Моцарте, Гайдне, Бетховене, Шуберте, Вебере, Мендельсоне. Помимо изучения образцов, Штраус имел возможность сам распробовать разные инструменты. Он играл на них в любительском оркестре, которым руководил его отец. Так появился на свет Концерт для скрипки с оркестром (1882). Услышав этот последний, нельзя не улыбнуться: ведь мог же будущий титан обращаться с оркестром аккуратно, нежно и по правилам. Как тут не вспомнить назидательные увещевания его отца: "Дорогой Рихард, пожалуйста, когда сочиняешь что-либо новое, старайся, чтобы произведение получалось мелодичным, не слишком трудным и хорошо звучало в переложении для клавира". Впоследствии отец не одобрял музыки сына, но в ту пору, когда девятнадцатилетний мальчишка писал этот концерт, отец еще мог им гордиться. В нём все в норме, и форма и гармония, есть и взволнованно-романтические и ласковые песенные темы в духе Брамса, выгодно подчёркиваемые оркестром, и даже кратковременные омрачнения в концерте кажутся чем-то несерьезным, зато мажорные темы выглядят по-настоящему оптимистичными и светлыми. Прозрачная оркестровая фактура еще не предвещает того буйства тембровых и полифонических сочетаний, которые будут в прославивших Штрауса симфонических поэмах, а ясная мелодическая линия солирующего инструмента хоть и очаровательна сама по себе, но не содержит и капли той экспрессии и эмоциональности, что мы можем услышать в "Саломее" или "Электре".

Позже, освободившись от оков ортодоксального воспитания, узнав музыку Листа и Вагнера, Штраус забросил прежде любимые инструментальные жанры. Его внимание привлекла сначала симфоническая поэма, а затем опера. Лишь под конец жизни он вернулся к истокам – чистой инструментальной музыке. О последнем десятилетии жизни Штрауса биографы обычно пишут с большим удовольствием. Композитор был на удивление светел, свеж, полон творческих сил и создавал абсолютно новую для себя музыку – музыку кристальной чистоты и ясности. К тому времени он достиг всего, о чем мог мечтать. Все вершины были покорены, и оставалось лишь то, к чему доселе Штраус не испытывал особого интереса, – взглянуть вглубь самого себя.
Концерт для гобоя и оркестра (1945) был написан Штраусом по просьбе американского солдата Джона де Ланси, который в мирное время был гобоистом Питтсбургского симфонического оркестра. Ни с чем нельзя перепутать настроение этой музыки, даже если не знать, что ее автором был старец, уже отметивший восьмидесятилетие. Это настроение человека, который светло прощается с миром, от души забавляясь последний раз. Несмотря на то, что партия гобоя требует виртуозного владения инструментом, музыка концерта немножко детская, игрушечная. Все части в мажоре. Штраус-волшебник выдумывает темы и пускает их в странствие по разным частям произведения. То там, то здесь мелькает уже знакомая физиономия, – но только один персонаж демонстрирует завидное постоянство: появляясь в побочной партии первой части, он проходит через весь концерт и достигает финала. Это совсем краткий мотив, который четырежды, мягко, но настойчиво стучится в повторяемый звук (в нем есть что-то от "темы судьбы", которая трогает за плечо и напоминает об оставшемся времени).

Дуэт-концертино для кларнета и фагота со струнным оркестром и арфой (1947) – одно из последних сочинений композитора, который в конце жизни, обращается к высокой простоте классического искусства, особенно – любимого им Моцарта. Сам Штраус говорил, что ему не приходят в голову длинные мелодии, подобные моцартовским, зато он мастерски умеет выжать максимум из каждой мелодической линии, обыграть каждый штрих и каждую деталь. Любимым полем деятельности для Штрауса всегда был оркестр. Уже в молодости он виртуозно владел мастерством оркестровки – яркой, броской и рельефной. В Дуэте-концертино на смену грандиозности и мощи оркестровых масс приходит более камерное, но не менее выразителное звучание. По признанию Штрауса, в основе концертного дуэта лежит внемузыкальный сюжет, в котором кларнет представляет принцессу, а фагот - медведя, во время их танца медведь превращается в принца.

Рихард Штраус прошёл долгий, блистательный и трудный путь триумфатора. Слава окружала его с юных лет до конца жизни. Яростные дискуссии и резкие нападки на его творчество, казавшееся в своё время необычайно смелым, лишь способствовали росту его популярности и влияния. Его называли Рихардом вторым, преемником Рихарда Вагнера на престоле некоронованного главы немецкой музыки. Он был наделён многими способностями и талантами, а также неистощимой творческой энергией, сверх того он обладал неоценимым качеством: по выражению Густава Малера, он был "великим Своевременным", подлинным сыном своего века. Он всегда тяготел к яркой, эффектной, картинной музыке, за что и был любим публикой. Жанр симфонической поэмы, пожалуй, как ни один другой связан в истории музыки с именем именно этого композитора.
Свою вторую симфоническую поэму – "Смерть и просветление" (1889) Рихард закончил одновременно с премьерой "Дон-Жуана". Дебют прошел в 1890г под управлением Штрауса на фестивале современной музыки в Германии. В техническом отношении эта поэма выше "Дон-Жуана" и в отличие от последнего отличается мрачным, трагическим содержанием. Сюжет Штрауса описывает страдания больного человека, который находит успокоение на небесах. Мечтательная аура и выписанная с большим мастерством тема смерти сделали эту симфоническую поэму, по свидетельству Ромена Роллана, - "одним из самых волнующих сочинений". Говорят, что ни глубокого ощущения Бога, ни страстной веры у Штрауса не было. Когда он касался религиозной темы его всегда интересовала психология образа. Идею открыть Бога в своей душе и пренебречь официальной религией Рихард Штраус, вероятно, подчерпнул у Ницше.

 

В последней своей симфонической поэме "Жизнь героя" (1898) Штраус суммировал все свои достижения - как художественные, так и технические. Программа этой, своего рода монументальной симфонии, написанной для громадного четвертного состава оркестра, рассказывает, как можно догадаться из названия частей, о жизни некоего героя - о нём самом, о его злобных врагах, подруге-возлюбленной, битвах и мирных трудах героя и, наконец, уходе героя из мира, удалении от дел и успокоении. "Жизнь героя", по признанию композитора призвана была заменить собой главное героическое произведение классической музыки - Героическую симфонию Бетховена, которая прослужила весь 19й век, а на его исходе стала казаться сочинением архаичным, недостаточно пышным и к тому же отягощенным мрачным похоронным маршем. Поэма написна в той же самой тональности ми-бемоль мажор. Но если Бетховен создавал свой шедевр во славу Наполеона, то Штраус нашел героя не менее значительного - самого себя. Здесь сошлись весь эгоцентризм романтиков и вся самовлюбленность преуспевающего 34-летнего композитора и дирижера, модного автора шести блестящих симфонических поэм. В том, что под героем Штраус подразумевал самого себя, сомнений нет: в пятом разделе, озаглавленном "Мирные труды героя", звучат цитаты из его предшествующих сочинений. Как и положено, герой сражается с врагами. Битва создана средствами симфонического оркестра захватывающе, изумительно! Но кто враги? Великаны, драконы, рыцари? Нет: музыкальные критики, эта мелкая вошь, хромые и ползающие существа, изображенные кривыми и писклявыми духовыми инструментами. Как и положено, у героя есть возлюбленная. Ее портрет тоже занимает целую часть. Ну и стерва, доложу я вам. Не Изольда и не Лорелея, никак. А Штраус, упоенно любивший свою сварливую Паулину, мне бы и не возразил - в этом соло скрипки, взбалмошно виртуозном и дотошно воспроизводящим перемены настроений, слышны чуть ли не ее капризные каблучки, ну и роскошная эротика тоже слышна. В последних разделах тоже в основном главенствуют лирические мотивы, музыка обретает вдохновение и красоту. Как всегда у Штрауса, который любил программность и яркость в музыке, сочинение это по-штраусовски экспрессивно, в эпизодах гротескно-иронического характера появляются хроматически заостренные интонации, линеарные наложения, предвосхищающие будущие звуковые дерзости композиторов начала XX века. Позднеромантический язык Штрауса только подчеркивает драматизм, заложенный в общем вполне обычном сюжете на все времена: право человека на борьбу за собственную индивидуальность, за возможность стать личностью, успешно преодолеть все препятствия и найти, в конце-концов, любовь..ну, и успокоиться потом, естественно… Счастье наше со Штраусом в том, что причин для истинного героизма у нас никаких нет. Мы просто радуемся жизни, купаемся в роскоши симфонических красот и не хотим, чтобы этот праздник когда-нибудь кончился. А среди композиторов всех времен и народов никто не сравнится со Штраусом в умении длить и длить - кажется, что бесконечно - это захлебывающееся восторгом состояние торжества. Когда слушаешь, рано или поздно начнешь сопереживать, даже, против воли

Концерт для скрипки с оркестром ре минор, op.8 (1882)
I. Allegro (16:02)
II. Lento ma non troppo (7:01)
III. Rondo: Presto (8:21)
Концерт для гобоя с оркестром, AV 144 (1945)
I. Allegro moderato (8:31)
II. Andante (8:52)
III. Vivace / Allegro (7:46)
Дуэт-Концертино для кларнета и фагота с оркестром, AV 147 (1947)
I. Allegro moderato (6:41)
II. Andante (3:08)
III. Rondo. Presto (9:56)

"Жизнь Героя" (Ein Heldenleben), симф. поэма, op.40 (1898)
I. Герой (The Hero) (4:02)
II. Враги героя (The Hero's Adversaries) (3:19)
III. Возлюбленная героя (The Hero's Courtship) (12:34)
IV. Битвы Героя (The Hero's Battlefield) (7:47)
V. Мирные труды Героя (The Hero's Works of Peace) (5:34)
VI. Уход Героя из мира и Избавление от земных тягот (The Hero's Retirement from the World and the Fullfillment of his Life) (10:20)
"Смерть и просветление" (Tod und Verklarung), симф. поэма, Op.24 (1889) (25:01)

Кливлендский симфонический оркестр
Владимир Ашкенази, дирижёр
1985