http://www.youtube.com/watch?v=JN2SQ4m7M04

Где её истоки? Кто автор? Кто интерпретатор?

Покойный академик Павлов любил шутить над студентами-первокурсниками. Он собирал группу в своей лаборатории, строил её полукругом вокруг очередного трупа собаки, и торжественно произносил:

— Коллеги! Настоящий хирург должен обладать двумя качествами: отсутствием брезгливости и наблюдательностью. Вот, смотрите...

С этими словами академик Павлов сначала запускал палец во внутренности собаки, а потом облизывал его.

— Ну? Кто может повторить?

Как правило, в группе находился смелый студент, который повторял за академиком эту процедуру. Иван Петрович после этого снисходительно улыбался и, вытирая руку салфеткой, объяснял:

— Да, молодой человек, никакой брезгливости у Вас нет, это несомненно. Однако вот с наблюдательностью дела у Вас обстоят хуже. В труп собаки я опускал указательный палец, а облизывал таки средний.

Добавлено (27 Ноябрь 10, 00:45)
---------------------------------------------

— это красиво! Спасибо!
________________________________

Рубрика "Нарочно не придумаешь" — "Вокруг смеха" начало 80-х

Из газеты:
«Здесь, как и в каждом загородном районе, много собак. Что ни домовладелец – то собака, а то и две»

Из персонального дела:
«Со второй женой я не был зарегистрирован, и проживал с ней на общественных началах»

Из школьного сочинения по роману Толстого:
« … особенно понравилась Наташа Ростова, когда она танцевала на балу со Штирлицем»

Из газеты:
«Автоматы газированной воды не работали из-за недостатка углекислоты, выделяемой Министерством торговли»

Объявление в учительской:
16 мая состоится педсовет на тему: «Ликвидация проблесков знаний у учащихся»

Из газеты:
«Новые аэровокзалы сокращают время пребывания человека на Земле»

Объявление:
«Ввиду того, что в нашем районе появился медведь, который дерёт скот, охотников просим уплатить членские взносы»

Из выступления главврача больницы:
«Мы бы могли лучше наладить работу больницы, но нам постоянно мешают больные»

Объявление:
«На улице Восточная 28 имеется продажная шкура»

Объявление:
«Всем гражданам села Ивановки следует произвести обрезку рогов длиной до 2-х см. Те, кто будет уклоняться от этого мероприятия, тому рога будут обрезаны прямо в стаде в принудительном порядке без предупреждения»

Из заключения эксперта:
«Удар был нанесён тупым твёрдым предметом, – возможно, головой»

Объявление на ипподроме;
«Первое место завоевал жеребец Аттестат, которому вручается приз – отрез на брюки»

Из пригласительного билета на новогодний вечер:

«Пусть все на ёлке веселятся,
Пусть за здоровье не боятся,
Пусть жизнь светлеет с каждым днём,
Пусть всё вокруг – горит огнём!»

Добавлено (02 Декабрь 10, 21:03)
---------------------------------------------
Inkognito,
Джованни Моска.
Всесведущий ЖЖ помог отыскать еще один рассказ из тех, что читала давным-давно, запомнила отрывки и потом долго-долго искала...Джованни Моска, "40 чертей и одна муха". По нему впоследствии был снят эпизод "Ералаша" с Хазановым (смотреть здесь). Но вначале был рассказ.

Он назывался "Укрощение пятого Ч", и был напечатан не в "Крокодиле", как мне любезно подсказали, а в каком-то другом журнале, мелкими буквами на целую страницу. Помню иллюстрацию - наваленные под потолок столы и стулья, прячущийся за ними учитель, лампа, над которой жужжит громадная зеленая муха. Иллюстрация в стиле Л. Каминского. Может, кто-нибудь знает, о чем речь? Что за журнал и чей рисунок?

Я прочла его лет в 7, и он произвел сильнейшее впечатление. Мне было не смешно, а жутко. Я читала, как ученики издевались над учителем, и воспринимала это, как рассказ про отрубленную голову Берлиоза. Жуткая, чрезвычайно высокохудожественная история. Попробуйте прочитать его не одним махом, а постепенно, фразу за фразой - и вам станет понятно, что я испытывала...Рассказ под катом.

40 чертей и одна зеленая муха.

Было мне тогда двадцать лет. С назначением в кармане переступил я порог школы, в которой должен был работать преподавателем языка. Вначале нужно было представиться директору. Я одернул пиджак и вошел в учительскую.
- Как тебя зовут? – набросилась на меня секретарша. – Ты разве не знаешь, что в учительскую ученикам входить нельзя?
- Я – новый учитель – пролепетал я и показал назначение.
Она вздохнула и исчезла в кабинете, из которого вскоре вышел директор. Увидев меня, он схватился за голову и простонал:
- Что они себе думают! Присылают мне мальчишку, когда нужен крепкий парень, который бы укротил этих сорок неуемных чертей! Они разорвут его на части.
Он тут же понял, что избрал не наилучший способ для того, чтобы подбодрить меня, похлопал меня по плечу и улыбнулся:
- Вам и в самом деле двадцать? Я бы вам дал шестнадцать. Извините, но вы скорее выглядите, как второгодник, а не как учитель. И вы действительно закончили педагогическое училище?
Я подал ему свои документы, чтобы он удостоверился.
- Ну, что же! Да поможет вам и нам бог! – воскликнул директор. – Вы получите класс, с которым пока еще никто не смог сладить. Это вооруженные демоны во главе с пресловутым Гверрески. Ваш предшественник был человеком опытным и авторитетным. Вчера он бежал из нашей школы. По дороге он успел крикнуть мне, что никогда больше не войдет в класс.
Потом директор вышел со мной в коридор, подвел к одной из дверей и сказал:
- Это здесь! Мужайтесь, друг мой. В конце концов, все мы смертны…
За дверью был слышен рев и звуки, напоминавшие стрельбу из пулемета, не говоря уже о приятном скрипе, вызванном передвиганием парт.
- Мне кажется, они строят баррикады, - прошептал директор, еще раз сочувственно похлопал меня по плечу и удалился.
Если бы я не ждал этого места целый год, и если бы не нуждался в заработке, я бы дал стрекача. Или на худой конец тут же повесился бы в коридоре.
Я вошел в класс.
Ученики притихли. Я воспользовался этим и стал за кафедру. Сорок пар мальчишеских глаз разглядывали меня неподвижно и пытливо. Через открытые окна был слышен шелест листвы.
Я оцепенел от ужаса. Я сжал кулаки и не был в состоянии выдавить из себя хотя бы слово. Мальчишки смотрели на меня в упор, а я на них, как укротитель львов.
Гверрески я узнал сразу. Небольшого роста, остриженный наголо, с недостающими двумя передними зубами, он следил за мной хищными глазами, сжимая в руке большой апельсин. Наступил его звездный час. Я понял это по почтительной тишине, наступившей в классе.
Гверрески выкрикнул что-то и с размаху запустил в мою голову апельсин. Я инстинктивно пригнулся, и удар пришелся в стенку за моей спиной. Возможно, это был первый случай, когда Гверрески промахнулся.
Он рассвирепел, встал и нацелился в меня своей рогаткой с красной резинкой, сжимая в ней разжеванный бумажный шарик. Все его тридцать девять товарищей, как по команде, тоже вскочили с мест, и направили в меня рогатки, имевшие в отличие от оружия их командира серые резинки.
Напряженную тишину внезапно нарушило громкое жужжание. Через открытое окно в класс влетела большая зеленая муха. Не переставая целиться в меня, Гверрески одним глазом следил за ней, как и остальные ученики. У меня мелькнула мысль о том, что они могли в это время думать: прикончить учителя или муху? Я отлично знаю, как порой одна-единственная муха может вывести человека из себя.
- Гверрески, - прервал я неловкую тишину.
Он вздрогнул, явно удивленный тем, что я знаю его фамилию.
– Ты бы смог попасть в эту бестию?
- Раз плюнуть, - ответил он с ухмылкой.
Класс зашумел. Нацеленные в меня рогатки были опущены, и все теперь пристально следили за своим предводителем, который, стоя за партой, долго целился в зеленую муху.
Рогатка выстрелила, бумажный шарик слегка задел лампочку на потолке, а муха по-прежнему продолжала жужжать, как удаляющийся самолет.
Теперь наступил мой час.
- Дай-ка сюда рогатку! – властно приказал я Гверрески, и начал медленно жевать клочок бумаги и делать из него шарик. Я не торопился. Я целился медленно, ибо знал, что педагогическая моя судьба, а может, и жизнь, зависели от моей меткости. «Ты должен попасть», - твердил я себе.
Выстрел! Жужжание стихло, и зеленая муха плавно упала к моим ногам. Боже, как я был ей благодарен! Если бы я мог, я бы похоронил ее с королевскими почестями.
- Рогатка Гверрески останется у меня, - ледяным тоном приказал я. – И попрошу всех сдать оружие.
Раздался шепот, но нисколько не неприятельский, а скорее восторженный. Один за другим ученики подошли к кафедре, и покорно сложили на ней тридцать девять рогаток.
Спокойно, как ни в чем не бывало, я сказал:
- Теперь мы займемся спряжением глаголов. К доске пойдет Гверрески. Бери мел и пиши: я стреляю, ты стреляешь, он стреляет…

Спасибо, Inkognito! Слов нет!