About Lokshin by Eugene Chigareva, Doctor of Arts, Professor of the Moscow Conservatory, member of the Composers' Union of Russia; Vladimir Barshai, son of Rudolf Barshai
...The greatest contribution to the discredit of the composer in the West made the chief conductor of the American Symphony Orchestra, Leon Botstein, who on February 4, 2010 (about a month before performing the 4th symphony by Lokshin) gave an interview about the upcoming concert, whatever informing the journalist of NeuFutur Magazine that “Two former inmates of the Soviet Gulag implicated Lokshin as an informer, something he denied…” One can imagine the reaction of the audience, musicians and journalists ... With reference to Botstein other newspapers, particularly NYTimes, also engaged in discrediting Lokshin. Incidentally, the chief of the culture desk of NYTimes E.Marks categorically refused to mention the fact that Elena Bonner, in 2008, openly defended Lokshin. We wonder, if instead of Elena Bonner, Andrei Sakharov would defend Lokshin , Mr. Marks would ignore Sakharov’s opinion as well? By defending Lokshin, we do protect not only his music, but all of us who do not want to live in the inverted world of stolen reputations. Two former prisoners of Stalin's Gulag - the mathematician Alexander Esenin-Volpin and the English teacher Vera Prokhorova accused Lokshin in their arrest, and that was enough to the trustful Soviet intelligentsia to subject Lokshin to ostracize. - Listen to those who have been in the interrogation and were jailed in Stalin’s prison camps! - This seemingly indisputable idea literally charmed the Soviet public, unaccustomed to think independently, and paved the broad way for a libel. In the Lokshin’s story this meant listening to those who have been deceived (by the investigator), and not paying attention to those who argued in favor of the composer. But at various times such well-known musicians as Dimitri Shostakovich, Maria Yudina, Rudolf Barshai, Boris Tishchenko tried to protect Lokshin... This brings to mind the words of Elena Bonner that "... much of what they consider ( in this country [i.e. in Russia], and in the West), to be the public opinion is formed in the KGB." However, we believe, now it's safe to say that Lokshin was namely slandered, without referring to the opinion of any famous musicians or relying on the personal impression, not even on the authority of Elena Bonner. The fact is that the main Lokshin’s prosecutrix , Vera Prokhorova, has firstly published her arguments directed against Lokshin in the “Russian musical paper” in 2002 . But in 2012 she actually gave up the arguments-2002 by publishing a new charge, which contradicts her own arguments-2002 (see Prokhorova, V. "Four friends on the background of the XXth century"). In our opinion, it suffices to consider the question about Lokshin’s guilt to be closed. The reason for which Prokhorova changed her argumentation is, probably, the book "The Musician in Wonderland" by the composer’s son, where Prokhorova’s arguments-2002 are refuted. Here is an extra touch showing an incredible naivety of the main prosecutrix.Without a trace of embarrassment , Prokhorova openly writes about her own mother that since 1930 she worked at the “Intourist” (a Soviet organization serving foreigners), not knowing, apparently, the fact that only in 1938 the organization was, at the request of Beria, formally withdrawn from the NKVD. As to Esenin-Volpin, he became famous within the years of Stalin’s terror by his public speeches about "bandit Stalin and his fascist Politburo" (see e.g. memoirs by Olga Adamova-Sliozberg, Nahum Korzhavin, Yuri Eichenwald ...). Besides that, during those years a daughter of a (shot) agent of NKVD has been the closest Volpin’s female friend; the abovementioned agent , in his time, was closely associated with a lab installing listening devices in homes . Therefore, Volpin’s charges against Lokshin (words said in private, and then , after Volpin’s arrest, presented to Volpin by the investigator) are worthless. For whose profit it turned out necessary to employ such original people as Prokhorova and Volpin to discredit the composer? The answer is simple. It was necessary to cover the agent of the NKVD, who negligently revealed himself to Lokshin. The archive of Kuschnerovs family (longtime composer’s friends living now in Baden-Baden) contains a letter by Lokshin , dated September 19, 1949 and addressed to his pupil Inna Kuschnerova where Lokshin mentions a "corpse-man" who wants to reconnect with him. The letter is available for examination for authenticity. *** Finally, we have to add the following. The (vocal) compositions by Lokshin were repeatedly removed from performance because of the texts chosen by the composer; these texts seemed inappropriate to Soviet commanders. The well-known choirmaster Victor Popov told about one of such dramatic episodes in an interview with director Iossif Pasternak, who shot a film "The genius of evil" about Lokshin. Here is an excerpt from the interview. VICTOR POPOV [1] ABOUT LOKSHIN (An interview which hasn't entered into Iossif Pasternak's film “Genius of Evil”) It turns out so that really Lokshin is a prominent phenomenon in our music, in Russian music, a prominent phenomenon. And I have been so lucky that in 1970s [I got acquainted with Lokshin], just thanks to Rudolf Borisovich [Barshai] . During that time we have been actively working, because he had a chamber orchestra, whereas I conducted a boys’ chorus . We often sang music by Bach … And once Rudolf Borisovich has told me that there is such an idea: to perform the Sixth symphony by composer Lokshin. Naturally, I didn't know almost anything about Lokshin. I knew that there is such a composer and that he had turned out to be in quite a difficult situation, because, once, having written a cantata "Tarakanishche (The Great Cockroach) ", he has got to deep disgrace since there were such kind people who have prompted that “tarakanishche is our leader and teacher”. And consequently he had quite a difficult destiny and very few people knew his music. And here [in 1974] Rudolf Borisovich has suggested me to perform the Sixth symphony, and the Sixth symphony is written on verses of our great poet of the beginning of the XX century, [Alexander] Block. And consequently, with great pleasure I have decided to get acquainted with this music. And I have come to his [Lokshin's] home … He lived near to Vernadsky avenue, in a small apartment. It is necessary to tell that his living conditions were, of course, rather mediocre. A terrible piano, but he has sat down, began to play and at once has grasped me. You know, after this listening, with huge pleasure I have worked over this composition with student's chorus of the Gnessin Institute. And we should perform it in an open concert. But I have left with children's chorus of radio and television on tour to Czechoslovakia. When I have returned, the rector told me that this concert is cancelled under the recommendation of a District Committee of [ the Communist] Party which , seemingly, he has informed by himself about the forthcoming concert. The first secretary of the District Committee of Party <…> has told that this composition can't be executed at all and it can't be executed in the [forthcoming] concert. Well, naturally, I had a scandal with the rector and after that I have submitted a resignation from Gnessin Institute where I had been working for 15 years. So, you see, how fate has brought me together with Lokshin … [1] Victor Sergeevich Popov (1934 – 2008) — the founder, the artistic director and the main conductor of the Big Children's Chorus of the Russian state radio company «the Voice of Russia», the artistic director of Academy of choral art, the National artist of the USSR. March 17, 2013 ----- О ЛОКШИНЕ Евгения Чигарева, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории, член Союза композиторов РФ Владимир Баршай, сын Рудольфа Баршая
...Наибольшую лепту в дискредитацию композитора на Западе внес главный дирижер Американского Симфонического Оркестра Леон Ботштейн, который 4 февраля 2010 года (примерно за месяц до того , как исполнить 4-ю симфонию Локшина) дал интервью о предстоящем концерте, зачем-то уведомив журналиста NeuFutur Magazine о том , что “два бывших узника сталинского Гулага обвиняют Локшина в том, что он доносчик, но что сам Локшин это отрицал”. Можно себе представить реакцию публики, оркестрантов и журналистов… Со ссылкой на Ботштейна дискредитацией Локшина занялись и другие газеты – в частности NYTimes. Кстати, редактор отдела культуры NYTimes Э.Маркс категорически отказалcя добавить в текст упоминание о том, что Елена Боннэр в 2008 году открыто выступила в защиту Локшина. (Проверить этот имеющий громадное значение факт господину Марксу при жизни Елены Георгиевны не составляло никакого труда). Интересно, если бы в защиту Локшина выступил Андрей Сахаров, господин Маркс тоже его бы проигнорировал? Защищая Локшина, мы защищаем не только его музыку, но и всех нас, не желающих жить в перевернутом мире украденных репутаций. Два бывших узника сталинского Гулага - математик Александр Есенин-Вольпин и преподавательница английского языка Вера Прохорова обвинили Локшина в своем аресте, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы доверчивая советская интеллигенция подвергла Локшина остракизму. - Слушать надо тех, кто побывал на допросах и сидел в сталинских тюрьмах и лагерях! – эта кажущаяся бесспорной мысль буквально завораживала советскую публику, отученную думать самостоятельно, и прокладывала широкую дорогу клевете. В истории Локшина это значило: слушали тех, кто был обманут (следователем), а на тех, кто выступал в защиту композитора, не обращали внимания. А ведь Локшина в разное время пытались защищать такие известные музыканты как Дмитрий Шостакович, Мария Юдина, Рудольф Баршай, Борис Тищенко… Как тут не вспомнить слова Елены Боннэр о том, что “…многое, что считают (и у нас в стране [т.е. в России], и на Западе) общественным мнением, формируется в КГБ”. Почему же, как мы считаем, сейчас можно с уверенностью утверждать, что Локшин был именно оклеветан, не ссылаясь при этом ни на мнение именитых музыкантов, ни на личные впечатления, ни даже на авторитет Елены Боннэр? Дело в том, что главная обвинительница Локшина – Вера Прохорова – впервые опубликовала свои свидетельства и аргументы в Российской музыкальной газете в 2002-ом году, а в 2012 году фактически от них отказалась (по-видимому, прочитав книжку “Музыкант в Зазеркалье”, написанную сыном композитора, где аргументы Прохоровой опровергаются ), опубликовав новое обвинение, которое противоречит прежним (см. Прохорова В. “Четыре друга на фоне столетия”). Одного этого, на наш взгляд, достаточно, чтобы вопрос о виновности Локшина считать закрытым. А вот дополнительный штрих, говорящий о невероятной наивности главной обвинительницы. Прохорова открыто , без тени смущения, пишет о собственной матери, что та работала с 1930 года в Интуристе (советская организация, обслуживавшая иностранцев), не зная, видимо, того, что только в 1938 году эта организация была по просьбе Берии формально выведена из состава НКВД. Что касается Есенина-Вольпина, то он прославился тем , что в годы сталинского террора публично произносил речи о “бандите Сталине и его фашистском политбюро”. Имеется множество свидетельств об этой удивительной особенности Вольпина (мемуары Ольги Адамовой-Слиозберг, Наума Коржавина, Юрия Айхенвальда…). А неразлучной подругой Вольпина в те годы была дочь (расстрелянного) разведчика, тесно связанного с лабораторией по установке подслушивающих устройств в жилых помещениях. Поэтому обвинения, выдвинутые Вольпиным против Локшина (фраза, сказанная наедине, и затем – после ареста – предъявленная следователем) не имеют никакой цены. Зачем же потребовалось с помощью таких своеобразных людей как Прохорова и Вольпин дискредитировать композитора? Ответ прост. Необходимо было прикрыть агента НКВД, по неосторожности “засветившегося” перед Локшиным. В архиве семьи Кушнеровых – давних друзей Локшина, живущих в Баден-Бадене - сохранилось письмо Локшина от 19 сентября 1949 года, адресованное его ученице Инне Кушнеровой, где Локшин упоминает о “человеке-трупе”, который хочет восстановить отношения с ним. Письмо доступно для экспертизы. * * * В заключение добавим: сочинения Локшина не раз снимались с исполнения из-за текстов, казавшихся неподходящими советским начальникам. Об одном из таких драматических эпизодов рассказал хормейстер Виктор Попов в своем интервью режиссеру Иосифу Пастернаку, снявшему о Локшине фильм “Гений зла”. Вот отрывок из этого интервью.
В.С. Попов. Интервью после концерта (отрывок) [1]
«Дело все в том, что действительно Локшин – это крупное явление в нашей музыке, в русской музыке, крупное явление. И так мне повезло, что в 70-е годы [я познакомился с Локшиным], благодаря Рудольфу Борисовичу [Баршаю] как раз. Мы с ним в этот момент активно работали, потому что у него был свой камерный оркестр, а у меня хор мальчиков. Мы часто пели музыку Баха… И однажды Рудольф Борисович мне сказал, что вот есть такая идея – исполнить Шестую симфонию композитора Локшина. Я тогда, естественно, почти ничего [о Локшине] не знал. Знал, что такой композитор есть и знал, что находится он в довольно трудном положении, потому что когда-то, написав кантату «Тараканище», попал в глубокую немилость в связи с тем, что нашлись такие добрые люди, которые подсказали, что «тараканище – это наш вождь и учитель». И поэтому, естественно, довольно трудная у него была судьба и музыку его мало кто знал. И вот Рудольф Борисович предложил мне исполнить Шестую симфонию, а Шестая симфония написана на стихи нашего великого поэта начала века – Блока. И поэтому с огромным удовольствием я решил познакомиться с этой музыкой. И я пришел к нему [Локшину] домой... Жил он недалеко от проспекта Вернадского, в маленькой квартирке. Надо сказать, что условия жизни у него были, конечно, весьма и весьма посредственные. Жуткий инструмент, но он сел, стал играть и сразу захватил меня. Знаете, потом с огромной радостью я работал со студенческим хором института Гнесиных над этим сочинением, и мы должны были его исполнить в открытом концерте. Но я уехал с детским хором радио и телевидения на гастроли в Чехословакию. Когда вернулся, ректор мне сказал, что этот концерт отменяется по рекомендации райкома партии, куда он, видимо, сам и сообщил о предстоящем концерте. И райком партии меня вызвал. Первый секретарь райкома партии Киевского района, значит, сказал, что это сочинение нельзя исполнять и оно не может быть исполнено в концерте. Ну, естественно, у меня был скандал с ректором и после этого я подал заявление об уходе из Гнесинского института, где проработал 15 лет. Так что, видите, меня как судьба с Локшиным [свела]…»
[1] Попов Виктор Сергеевич (1934—2008), художественный руководитель хора Академии хорового искусства, народный артист России. Полностью интервью было опубликовано в сборнике «А.Л. Локшин – композитор и педагог». – М.: Композитор, 2006, с. 24–25. 17 марта 2013
ABOUT VOLPIN by A.A.Lokshin, the composer's son
The campaign against Lokshin and Lokshin’s music really did not expire, see e.g. http://blog.codaex.de/2012/09/various-alexander-lokshin-three-symphonies-and-hungarian-fantasia/ http://www.wienerzeitung.at/themen_channel/musik/klassik_oper/508641_Im-Raederwerk-der-Diktatur.html?em_cnt=508641&em_comment=1 The reason of the campaign is, in my opinion, a CD with Lokshin’s music which has won the “Diapason d’Or”. They expose Lokshin referring now to Volpin. Therefore I have to answer to the exposers. Recently I have read excellent memories by Mikhail Calenko with a promising title: "A look back with unseeing eyes" http://7iskusstv.com/2013/Nomer3/Calenko1.php However, the Mikhail Calenko’s article needs a clarification. Without such clarification its ending is half-beneficial to the Lubyanka creators of the Volpin light image against the background of a black image of Lokshin. Calenko writes: << In 1945, when he [Nikolay Williams] finished the second year of University, HE WAS ARRESTED TOGETHER WITH OTHER STUDENTS FOR READING THE POEM BY A.S. ESENIN-VOLPIN "A SPRING LEAF" AND CONDEMNED TO FIVE YEARS. As to Esenin-Volpin himself (Esenin’s son , specialist in mathematical logic), he was found mentally ill and exiled to Kazakhstan. <...> The name of Kolya’s [Nikolay Williams’] famous grandfather did not help, and he spent five years in the Gulag... >> Volpin wasn’t arrested in 1945 , as the reader may be thinking after having read the article by M.Calenko . Volpin’s arrest occurred in 1949. ONE CAN ONLY GUESS ABOUT HOW MANY PEOPLE WERE ARRESTED FOR VOLPIN’S POETRY READING DURING THESE FOUR YEARS. Apparently, Volpin was allowed to read (aloud) the same verses. I have never believed Volpin to be a provocateur deliberately working for Lubyanka. But I have no doubt that he was used as a bait. Especially because a listening device flied in front of his nose (see "The Musician in Wonderland", ed. 2 [in Russian]; www.lokshin.org). Moscow, March 29, 2013 ======= О ВОЛЬПИНЕ Кампания по дискредитации моего отца разгорелась с новой силой (причина - диск, выпущенный “Мелодией” и получивший премию “Золотой камертон”). Локшина обличают, ссылаясь теперь на Вольпина. Приходится отвечать. Так вот, недавно я прочел превосходные воспоминания Михаила Цаленко c многообещающим названием: “Взгляд назад невидящих глаз” http://7iskusstv.com/2013/Nomer3/Calenko1.php где Вольпину уделено несколько существенных строк. Однако статья уважаемого Михаила Цаленко нуждается в уточнении. Без такого уточнения ее концовка оказывается полуправдой, выгодной для лубянских создателей светлого образа Вольпина на фоне черного образа Локшина. Цитирую М.Цаленко: <<В 1945 году, когда он [Николай Вильямс] заканчивал второй курс университета, ЕГО АРЕСТОВАЛИ ВМЕСТЕ С ДРУГИМИ СТУДЕНТАМИ за чтение поэмы А.С. Есенина-Вольпина "Весенний лист" и осудили на пять лет. Сам Есенин-Вольпин, сын Есенина и специалист по математической логике, был признан психически больным и сослан в Казахстан. <…> Имя знаменитого деда Коле [Вильямсу] не помогло, и он отсидел пять лет.>> Вольпин был арестован не в 1945-ом году, как может подумать читатель, прочитав статью уважаемого М.Цаленко, а в 1949-ом. О ТОМ, СКОЛЬКО НАРОДУ БЫЛО АРЕСТОВАНО ЗА ЧТЕНИЕ ВОЛЬПИНСКИХ СТИХОВ В ТЕЧЕНИЕ ЭТИХ ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ, МОЖНО ТОЛЬКО ДОГАДЫВАТЬСЯ. А вот самому Вольпину читать (вслух) эти же стихи, видимо, дозволялось. Я и раньше писал о том, что никогда не считал Вольпина провокатором, сознательно работавшим на Лубянку. Но не сомневаюсь, что его использовали как подсадную утку. Тем более, что подслушка витала прямо перед его носом (см. “Музыкант в Зазеркалье”, изд. 2; www.lokshin.org). А.А.Локшин, сын композитора
NAUM KORZHAVIN. IN TEMPTATIONS OF A BLOODY EPOCH, V.2. (MOSCOW: ZAKHAROV, 2006, P. 464-467)
Alik [Volpin] has got to Karaganda after prison and a mental hospital. About why he has got to prison, he told so: — There came to University a foreign delegation (it seems, the French students; precisely I do not remember). I packed myself with them. Well, I showed them much, and told something at the same time ... The word "told" Alik significantly underlined. Naturally ,Alik had commented only those things which were hidden , and that among thoughts which Alik shared with foreign visitors, there was no one permitted or tolerant by the regime , there can not be a doubt at all. He had no others (except as in science), and to express the thoughts he does not share Alik is simply incapable. So there had been reasons for which he was arrested. One such adventure at that time was enough for this purpose. And there were many of them : the system at which we lived, he did not accept absolutely and expressed this fact openly. And not only to foreigners. By the way, foreigners did not appear in his dossier at all (which can easily be explained: one cannot cause them as witnesses), recitation (including well-known "Raven") and [anti-Soviet] statements appeared only, but what from what has gone — who can know? …. Once, leaving from us after a friendly junket where we had argued with him about something , he suddenly began to shout loudly: — Long live to a biological warfare! Naturally, he did not want and did not thirst anything similar, but newspapers and radio were full of damnations to Americans who develop the bacteriological weapon and almost do apply it in Korea. Here Alik also shouted something contradicting the general shout, to that everyboby has had enough of it . But for this reason all that he had shouted was absolutely clear to the first comer, and unlike any other anti-Soviet talks could revolt him sincerely. It was dangerous. It was required to shut immediately to him the mouth, despite of his unique individuality.
Наум Коржавин. В соблазнах кровавой эпохи, т.2. (М.: Захаров, 2006, c. 464-467)
В Караганду Алик попал после тюрьмы и психушки. О том, почему он попал в тюрьму, он рассказывал так: — Приезжала в университет иностранная делегация (кажется, французских студентов, точно не помню). Я увязался их сопровождать. Ну и многое показывал, а заодно и рассказывал... Слово «рассказывал» Алик многозначительно подчеркивал. Естественно — рассказывал Алик именно о том, что скрывалось, а уж в том, что среди мыслей, которыми Алик делился при этом с иностранными гостями, не было ни одной дозволенной или терпимой начальством, вообще не может быть сомнения. Иных у него не было (кроме как в науке), а выражать не свои мысли Алик просто не умел и не умеет. Так что ему было за что «залететь». Одного такого приключения по тогдашним временам было для этого достаточно. А было их не одно: строй, при котором мы жили, он и на дух не принимал — и выражал это открыто, И не только иностранцам. Кстати, иностранцы в деле даже не фигурировали (и немудрено — их же не вызовешь как свидетелей), фигурировало только чтение стихов (в том числе знаменитого «Ворона») и высказывания, но что от чего пошло — кто может знать? ... Однажды, уходя от нас после дружеской пирушки, где мы с ним о чем-то спорили, он вдруг стал громко орать: — Да здравствует бактериологическая война! Естественно, ничего подобного он не хотел и не жаждал, но газеты и радио были полны проклятиями американцам, которые разрабатывают бактериологическое оружие и чуть ли не применяют его в Корее. Вот Алик и кричал нечто противоречащее всеобщему ору, тому, что навязло в зубах. Но именно поэтому то, что он кричал, было абсолютно понятно первому встречному, а в отличие от другой антисоветчины могло искренне его возмутить. Это было опасно. Требовалось немедленно заткнуть ему рот, невзирая на его неповторимую индивидуальность.
ABOUT RICHTER A.A.Lokshin, the composer's son People who have something to hide, should not write their memoirs. Sometimes, the fact of something being left unsaid turns out to be more eloquent than any words ... *** Finally, it’s time to pose the question of whether Svyatoslav Richter was linked to Lubyanka. The answer to this question is still important for the history of my father. After all, Richter was the most powerful exposer of Lokshin (namely Richter, referring to Lokshin, had predicted to Vera Prokhorova: "Because of him you will go to jail"). (Later, in her book "Four friends on the background of the century", Prokhorova called Richter’s prediction "amazing.") There is no doubt that it is the Richter’s musical authority that made Lokshin an unperformable composer. So that the reader can form his own answer to the question, I remind you some guidance. 1. First, there exists an article by Arthur Shtilman [1], which describes an episode from biography of the famous violinist Boris Goldstein. In my opinion, in [1] Richter appears as a totally bonded person realizing quite nasty wishes he received IN A PLACE WHERE THEY DO EXPRESS SUCH WISHES. As far as I know, the facts stated by A. Shtilman have never been challenged. 2. Andrey Gavrilov, in his recent book "Chainik, Fira and Andrey" (the Chapter "Enigma") characterizes Richter as follows: "A free man? What freedom is spoken about? Richter was THEIR slave, THEIR faithful dog. Otherwise - he would not live a year after the shooting of his father and mother's betrayal. " The mentioned by Gavrilov facts from Richter's biography were well known, but nobody else dared to make obvious conclusions from these facts. 3. I think, however, that any German on the passport, who escaped (like Richter did) after the order to evict the Germans was imposed (September 1941) and the state of siege was introduced (October 1941) and remained living in Moscow without registration, would have lived (except in the case of a special favorable attitude to him on the part of the NKVD), no longer than a week - prior to the first night inspection of passports. He would have been shot on the spot as a German spy. 4. The famous Richter’s resettlement to Prokhorova’s apartment is the most important (and perhaps the most dramatic) fact from the whole of Richter’s biography. However, in the book by Bruno Monsaingeon [2] there is not a word about the relocation (!) Thus, it is worth quoting in this regard Richter himself: "A biography - it is the lowest thing. <...> It should be more fog there ". [3] In my "Mousetrap" [4] I have hypothesized that this relocation was carefully planned by the NKVD. (On the return of incorrectly executed agenda as a specific method, see [5]). The fact is that Richter,when "hiding" lived quite openly. Almost every day he visited his old apartment in Moscow and showed no fear [6]. All this seems absolutely fantastic. On the other hand, in Murmansk and Leningrad things were exactly the opposite [2, p.57-58]: <<... The local authorities [in Murmansk] alarmed: " How can it be? You are German? Here? Blah-blah-blah! Oh, no! " With the first train I was sent back to Moscow>>; <<And once again I had to pack. For the umpteenth time they started checking my passport. "You can not stay here [in Leningrad] , you are German! “ >> So, we are obliged to believe that in Moscow, at the time of the siege, for some reason they did not check Richter’s passport at all. Now, I adduce the historical context [7]: "It seems that since the Germans did not enter the city [i.e.Moscow], NKVD simply turned the underground-trained volunteers in the usual informants." Moscow, May 2013 [1] http://berkovich-zametki.com/2006/Starina/Nomer7/Shtilman1.htm [2] Monsaingeon, B. "Richter. Diaries. Dialogues. " - Moscow, 2007. [3] Borisov, Y. “Towards Richter”. - Moscow, 2003, p.75. http://do.gendocs.ru/docs/index-81957.html [4] http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer13/ALokshin1.htm [5] Sarnoff, B. “TheEvil Empire: Nonfictional Stories”. - Moscow: Novaya Gazeta, 2011, p.51. [6] “XX century in the history of a destiny ..." (an interview taken from V.I.Prokhorova). - Newspaper KIFA, 07.06. 2010. http://gazetakifa.ru/content/view/3475/ Below I adduce an important fragment from the interview: << Prokhorova: Yes. On November 4, 1941 Professor Heinrich Neuhaus, the husband of my cousin Milica Sergeevna, had been arrested. At that time Sviatoslav Richter was registered at the apartment of professor Neuhaus . Three days later, they came for Svyatoslav. It was written in the subpoena: "Lichter must come to the police station." He said: "I am not Lichter, but Richter, and I’ll not go anywhere." My aunt was married to Neuhaus (for him it was the second marriage). And MY MOTHER AND AUNT IMMEDIATELY ARRANGED [emphasis added – A.L.] that Sviatoslav should move to our apartment on the Furmanov street. "Through the efforts of" the KGB, which in 1941 had arrested my uncle, aunt and my cousin, Svyatoslav had a room, and throughout the war he lived with us . And he never showed any fear. He went every other day or every day to the aunt Milica. I told him: "You may also be arrested." And he said: "No, I go quietly, reading a book, even on the road. They will not think I'm hiding. " And so it was. >> The fact that Prokhorova’s mother was working at the Intourist since 1930 [8] (the Intourist was formally separated from the NKVD in 1938; see [9]), obviously supports my suggestion given in [ 4]. [7] Mlechin, L. “One Day without Stalin. Moscow, October 41th year”. - Moscow, 2012, p.287. [8] Prokhorova, V. “Four friends on the background of the century”. - Moscow: AST, 2012, p.45. [9] "Lubyanka, Stalin and the NKVD - KGB - GUKR" SMERSH" 1939 - March 1946" / Ed. A.N.Yakovlev. – Moscow: Materik, 2006, pp.15-16.
О РИХТЕРЕ А.А.Локшин, сын композитора Люди, которым есть, что скрывать, не должны писать мемуары. Сам факт умолчания о чем-либо иногда бывает красноречивее любых слов… * * * Вопрос о том, был ли Рихтер связан с Лубянкой, пора – наконец - задать, что называется, “в лоб”. Ответ на этот вопрос по-прежнему существен для всей истории моего отца. Ведь именно Рихтер был наиболее могучим разоблачителем Локшина (именно Рихтер, имея в виду Локшина, предсказал Вере Прохоровой: “Он тебя посадит”). (Впоследствии Прохорова назвала в своей книге “Четыре друга на фоне столетия” прозорливость Рихтера “удивительной”.) Нет никакого сомнения в том, что именно музыкальный авторитет Рихтера сделал Локшина фактически неисполняемым композитором. Итак, чтобы читатель мог сформировать свой собственный ответ на поставленный вопрос, напомню некоторые ориентиры. 1. Во-первых, имеется статья Артура Штильмана [1], в которой излагается эпизод из биографии знаменитого скрипача Буси Гольдштейна, где Рихтер, на мой взгляд, предстает как подневольный исполнитель весьма скверных пожеланий, полученных им ТАМ, ГДЕ ВЫСКАЗЫВАЮТ ПОДОБНЫЕ ПОЖЕЛАНИЯ. Насколько мне известно, факты, изложенные А. Штильманом, никем и никогда не оспаривались. 2. Андрей Гаврилов в своей недавно вышедшей книге “Чайник, Фира и Андрей” (глава “Энигма”) высказался о Рихтере так: “Свободный человек? О какой свободе может идти речь? Рихтер был ИХ рабом, верным псом. Иначе – он не прожил бы и года после расстрела отца и предательства матери.” Факты из рихтеровской биографии, упомянутые Гавриловым, были общеизвестны, но сделать из них очевидный, напрашивающийся вывод не решался никто. 3. Думаю, однако, что любой немец по паспорту, скрывшийся (подобно Рихтеру) после приказа о выселении немцев и введения осадного положения и оставшийся жить в Москве без прописки , прожил бы (не будь к нему особого благожелательного отношения со стороны НКВД) от силы неделю – до первой ночной проверки паспортов. Его расстреляли бы на месте как немецкого шпиона. 4. Переселение к Прохоровой – важнейший (и, пожалуй, самый драматичный) факт биографии Рихтера. В книге Бруно Монсенжона [2] об этом переселении – ни слова (!). Впрочем, нелишне процитировать в этой связи и самого Рихтера: “Биография – это самое низкое. <…> Должно быть больше тумана” [3]. В своей “Мышеловке”[4] я уже высказывал предположение о том, что это переселение было тщательно спланировано НКВД. (О вручении неправильно оформленной повестки как специфическом приеме см. также [5].) То, что Рихтер , “скрывшись”, фактически НЕ СКРЫВАЛСЯ и, чуть ли не ежедневно отправляясь на прежнюю московскую квартиру, не проявлял никакого страха [6] , выглядит совершенно фантастично. Тем более, что в Мурманске и Ленинграде все было в точности наоборот [2, с.57- 58}: «…местные власти [в Мурманске] всполошились: “Как так? Немец? Здесь? Бла-бла-бла! Ну уж нет!” Первым же поездом меня отправили обратно в Москву» ; «И вновь пришлось укладывать вещи. В который уже раз стали проверять паспорт. “Вам нельзя здесь [в Ленинграде] оставаться, вы немец!”» Надо понимать, что в Москве у Рихтера паспорт во время осадного положения не проверяли?! А вот это – исторический контекст [7]: «Похоже, чекисты – раз немцы не ворвались в город – просто-напросто превратили подготовленных подпольщиков-добровольцев в обычных осведомителей.» Москва, май 2013 [1] http://berkovich-zametki.com/2006/Starina/Nomer7/Shtilman1.htm [2] Монсенжон Б. “Рихтер. Дневники. Диалоги”. - М., 2007. [3] Борисов Ю. По направлению к Рихтеру. – М., 2003, с.75. http://do.gendocs.ru/docs/index-81957.html [4] http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer13/ALokshin1.htm [5] Сарнов Б. Империя зла: Невыдуманные истории. – М.: Новая газета, 2011, с.51. [6] «XX век в истории одной судьбы…» (интервью, взятое Т.Головиной у В.И.Прохоровой). – Газета КИФА, 07.06. 2010. http://gazetakifa.ru/content/view/3475/ Приведу поразившую меня цитату из этого интервью: <<В.И. Прохорова: Да. 4 ноября 1941 года арестовали профессора Генриха Нейгауза, мужа моей двоюродной сестры Милицы Сергеевны. У профессора Нейгауза в это время был прописан Святослав Рихтер. Через три дня пришли за Святославом. В повестке было написано: «Лихтеру явиться в милицию». Он скакал: «Я не Лихтер, а Рихтер, и никуда не пойду». Тетя моя была замужем за Нейгаузом (для него это был второй брак). И МАМА С ТЕТЕЙ ТУТ ЖЕ ДОГОВОРИЛИСЬ [выделено мной – А.Л.], чтобы Святослав переехал к нам, на ул. Фурманова. «Стараниями» КГБ, который в 1941 году арестовал дядю, тетю и моего двоюродного брата, у Святослава была комната, и всю войну он прожил у нас, причем не проявляя никакого страха. Все равно ходил через день или каждый день к тете Милице. Я ему говорю: «Тебя же могут арестовать». А он говорил: «Нет, я иду спокойно, книжку даже читаю по дороге. Они не будут думать, что я прячусь». Так и вышло.>> Тот факт, что мать Прохоровой работала в Интуристе с 1930 года [8] (т.е. еще до формального отделения в 1938 году Интуриста от НКВД [9]), очевидным образом подкрепляет мое предположение, выдвинутое в [4]. [7] Млечин Л. Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года. – М., 2012, с.287. [8] Прохорова В. Четыре друга на фоне столетия. – М.: Астрель, 2012, с.45. [9] «Лубянка, Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР “СМЕРШ” 1939 – март 1946»/Под ред. А.Н.Яковлева. – М.: Материк, 2006, с.15-16.
AN ORDINARY MIRACLE by A.A.Lokshin, son of the composer There are some events that you can either take a miracle happened, or explain by a trivial favor of special services ... *** Here's the questionnaire filled in 1947 by my father, who was then working as an assistant at the Moscow Conservatory: Profile from the personal file of A.L.Lokshin (Original of the document is in the archives of the Moscow Conservatory.The text typed in italics signifies my father’s handwriting.) << Lokshin Alexander Lazarevich! The Personnel Department of Conservatory asks you to urgently [!] answer the following questions: 1. Have you ever been abroad (where, when and by whom directed) - No 2. Have you any relatives abroad (where, who) - No 3. Were your relatives repressed - No Personal signature 22/II 47 A.L.Lokshin >> Here is a similar form, which was filled in 1947 by Yuri Orlov (later а well-known physicist and human rights activist) when entering the University. I quote from his book "Dangerous Thoughts" (Moscow, 2008, p.87-88): <<In the Admission Commission of the Faculty of Physical Engineering they warned that the exams will be difficult, but I’ve found myself even too well prepared. On August 15 my name appeared on the list of passes. <...> It appeared, however, that it does not mean that I was accepted to the University. It was necessary to fill a questionnaire issuing from the Special Department in which I had to confirm that: Neither I, nor any of my closest relatives served in the White Armies. Neither I, nor any of my closest relatives took part in opposition. Neither I, nor any of my closest relatives were abroad (except for service in the Red Army). Neither I, nor any of my closest relatives were subjected to repressions. Neither I, nor any of my closest relatives were excluded from the Communist Party. Neither I, nor any of my closest relatives had fluctuations with respect to the Party line. As regards my closest relatives, everything was true, except, perhaps, Petya (who had fluctuated). As for me, I have already not fluctuated, but swung hard. However, one would have to be an absolute idiot to honestly answer their questions. After having honestly answered a question one would get in for questioning. I did not hesitate for a second, by hiding my hesitation. There was no other way to get a good education and even a college education: the same questionnaire should be filled in all the Soviet institutes and universities [my emphasis – A.L.]. >> The fact that Vera Prokhorova with her incredible pedigree, which, I believe, it was impossible to conceal, was able to slip, without bad consequences, through a similar survey in 1947 at the prestigious Institute of Foreign Languages (IFL), this is certainly a miracle. But even a greater miracle is Vera Prokhorova’s receipt to the mentioned IFL in 1936. I quote: << Vera [Prokhorova]’s mother, Nadezhda Nikolaevna, was nee Guchkova. The Moscow Mayor Nikolai Guchkov was her father. Alexander Guchkov [1864, Moscow Province - 1936, Paris] was her uncle. He was the one whose each position was a sedition, according to the Soviet historiography: the founder and leader of Octo Party, the Chairman of III State Duma, the War Minister of Provisional Government [and one of the organizers of the Intervention]. With such a pedigree, it was impossible to find a job in the Soviet Union; moreover, it was impossible to live [emphasis added -A.L.]. >> See Grigoriev, A. "Prokhorovs from the Three Mountains" - Izvestia, May 12, 1998. After reading the Grigoriev’s article the modern reader would think that "with such a pedigree it was impossible to live" is a metaphor. But this is not a metaphor. The fact is that after the revolution A.I.Guchkov did not depart from affairs, and until his death (that is until the year of Prokhorova’s entry into IFL) continued to actively fight against the Soviets. One of Guchkov’s , employees, A.I. Ksyunin, "who lived in Belgrade and was carrying out there a number of tasks given by Guchkov and Skoblin" [1], had left the most interesting testimony. I quote from the article [2]: << On February 15, 1934 the journalist Alexey Ksyunin reported... to Guchkov the following: “The radio station in Belgium (and perhaps in Luxembourg also) was arranged one and a half years ago ... by an anti-communist publishing group.” Thus, according to Ksyunin, irregular broadcasts were conducted at least since August 1932. In a letter to Guchkov dated May 23, 1934 he reported that "the radio station is created by the anti-communist society "Sillak". What kind of society is it and till what time it was conducting the broadcasts, I failed to find out. But the fact is that we are dealing with public initiatives. ">> I continue quoting from [2]: <<One of the references from the Guchkov fund (dated 1934) also refers to attempts to broadcasting in the Far East: "Besides Baptist station in Manchuria, there is another station, which is sending to Russia the anti-Soviet propaganda. This station is placed on a commercial boat which is floating along the Songhua River. The command of the steamer consists entirely of Russian. The material for broadcasting is received from Harbin and also from Geneva organization of Auber ">>. And here's another quote [3]: << Being a man of action, he [Guchkov] is one of the pillars of an open counter-revolution: sabotage, sending agents into Soviet territory, even acts of terrorism. In the early thirties Guchkov frequenly visited Berlin, where he met with Nazi leaders and was preparing the "penetration" into the enemy territory [that is, into Russia]. >> In addition to this I quote a note by N.V.Volsky (see [1]): <<[In the 1930s] Guchkov had a relationship not only with the German Embassy in Moscow, but also with senior officials of the German Reichswehr and officials in Germany. He led a great correspondence with the Germans, it was not the usual way, but in a way that he believed "conspiratorial" ... Looking back, one can consider Guchkov’s situation as a tragic one. Skoblin, and Guchkov’s own daughter, and the young Strange, they all followed his every step and denounced [to the NKVD]. >> Unexplainable miracles in the biography of Vera Ivanovna are going off-scale ... In the year of her receipt into the Institute of Foreign Languagrs her granduncle actively corresponded with the highest ranks of the German army, and all this correspondence was going under the control of NKVD! And now, I adduce an extra touch to the abovementioned miracles. I quote the same old story by Grigoryev: <<I was liberated [in 1956] exactly six years after the arrest <...> I [i.e., Vera Prokhorova] was rehabilitated, they told me that at any work I have the right not to mention about staying in the Gulag. But where shall I do with these six years? You can write that you’ve worked in the KGB [emphasis added – A.L.] ... God forbid, this is still not enough! >> With all due deference to Prokhorova’s gray hairs and her hardships, I give her removal as a prosecution witness. (And this is regardless of the fact that her allegations against my father have turned out to be contradictory; see [4].) P.S. A few words about the characters: Skoblin - General of the White Army (agent of the NKVD, husband of a famous songstress Plevitskaya, also agentessy); Guchkov’s daughter- a Soviet intelligence agent Vera Guchkova-Suvchinskaya-Trail; journalist A.I.Ksyunin had committed a suicide in 1938 after learning of Skoblin’s betrayal . Moscow, May 14, 2013 [1] Berberova, N. “People and lodges”. – Moscow, 1997, p.256 - 259. [2] "Govorzhi, Moskva! Jan Slavik, Russian emigration, and broadcasting to Soviet Russia "/ Russian word, 2008, № 7; www.ruslovo.cz/articles/331/ [3] Brossat, A. “A Group Portrait with a Lady” (a chapter from the book "The Agents of Moscow") / Moscow: Inostrannaya Literatura, 1989, № 12, p.244. [4] Lokshin, A.A. “Musician in the Wonderland”. – Moscow, 2012.
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО А.А.Локшин, сын композитора
Бывают события, которые можно либо принять как свершившееся чудо, либо объяснить банальным благоволением спецслужб… * * * Вот какую анкету заполнял в 1947 году мой отец, работавший тогда ассистентом в Московской консерватории : Анкета из личного дела А.Л.Локшина (оригинал в архиве Московской консерватории; курсивом набран текст, написанный рукой отца) << Локшин Александр Лазаревич! Отдел кадров Консерватории просит Вас срочно [!] ответить на следующие вопросы: 1. Были ли Вы за границей (где, когда и кем направлялся) - Нет 2. Имеете ли родственников за границей (где, кто) – Нет 3. Были ли Ваши родственники репрессированы – Нет Личная подпись 22/II 47г. А.Л.Локшин>> А вот похожая анкета ,которую должен был заполнять в 1947 году , поступая в университет, Юрий Орлов (будущий известный физик и правозащитник). Цитирую его книгу “Опасные мысли” (М., 2008, с.87-88): <<В приемной комиссии физико-технического факультета предупреждали, что экзамены будут труднейшими, но я обнаружил, что подготовлен даже слишком хорошо. 15 августа моя фамилия появилась в списке сдавших экзамены. <…> Оказалось, однако, это еще не значило, что я был принят в университет. Нужно было заполнить анкету особого отдела, в которой я подтверждал, что: Ни я, ни мои ближайшие родственники в белых армиях не служили. В оппозициях не состояли. За границей (за исключением службы в Красной армии) не были. Репрессиям не подвергались. Из ВКП(б) не исключались. Колебаний по партийной линии не имели. Все было чистой правдой о моих ближайших родственниках, исключая, может быть, Петю (который колебался). Но что касается меня, то я уже не колебался, а сильно раскачивался. Однако надо было бы быть абсолютным идиотом, чтобы честно отвечать на их вопросы. Ответишь на вопрос, а попадешь на допрос. Я не колебался ни секунды, утаивая мои колебания. Не было других путей получить хорошее образование и даже просто высшее образование: аналогичные анкеты заполняли во всех советских институтах и университетах [выделено мной – А.Л.].>> То, что Вера Прохорова со своей немыслимой родословной, которую, как я полагаю, невозможно было утаить, смогла без последствий проскочить подобное анкетирование в 1947 году в престижном Инязе – это, несомненно, чудо. Но еще большее чудо – это поступление Веры Ивановны в Иняз в 1936 году. Цитирую: <<Мать Веры, Надежда Николаевна, - урожденная Гучкова. Московский городской голова Николай Иванович Гучков – ее отец. Александр Иванович Гучков [1864, Московская губерния - 1936, Париж] – родной дядя. Да, тот самый, у которого согласно советской историографии, что ни должность, то крамола: основатель и лидер партии октябристов, председатель III Госдумы, военный министр Временного правительства [а также один из организаторов Интервенции]. С такой родословной в СССР не то, что устроиться на работу, - жить было невозможно [выделено мной –А.Л.].>> См. Григорьев А. “Прохоровы с Трех гор” – Известия, 12 мая 1998. Современному читателю после прочтения статьи А.Григорьева может показаться, что “с такой родословной жить было невозможно” – это метафора. Но это не метафора. Дело в том, что А.И.Гучков после революции вовсе не превратился в отыгранную фигуру, а вплоть до самой своей смерти (т.е. до года поступления Веры Ивановны в Иняз) продолжал активно бороться с Советской властью. Один из сотрудников Гучкова , А. И. Ксюнин, “живший в Белграде и выполнявший там ряд заданий Гучкова и Скоблина”[1], оставил интереснейшие свидетельства. Цитирую статью [2]: <<Журналист Алексей Иванович Ксюнин сообщал 15 февраля 1934 года … Гучкову следующее: ”Радиостанция в Бельгии (а может быть, в Люксембурге) была устроена года полтора назад… антикоммунистической издательской группой”. Таким образом, нерегулярные передачи, по данным Ксюнина, велись, как минимум, с августа 1932 года. В письме Гучкову от 23 мая 1934 года он сообщал, что “радиостанция создана антикоммунистическим обществом «Силлак». Что это за общество, как и до какого времени велось им вещание, установить мне пока не удалось. Но факт, что речь идет об общественных инициативах.”>> И далее там же: <<В одной из справок в фонде Гучкова за 1934 год указывается также на попытки вещания на Дальнем Востоке: “Кроме баптистской станции в Маньчжурии , есть еще одна станция , с которой посылается в Россию антисоветская пропаганда. Эта станция находится на одном коммерческом пароходе, плавающем по Сунгари. Команда этого парохода состоит сплошь из русских. Материал для передач посылается из Харбина, также из Женевы из организации Обера”>>. А вот еще: <<Оставаясь человеком действия, он [Гучков] является одним из столпов открытой контрреволюции: саботаж, отправка агентов на советскую территорию, даже теракты. В начале тридцатых годов Гучков часто бывал в Берлине, где встречался с нацистскими руководителями и готовил “проникновение” на вражескую территорию.>> [3] Ну а вдобавок к этому (цитирую “записку” Н.В.Вольского по книге [1]): <<Гучков [в 30-е годы] имел связь не только с германским посольством в Москве, а и с рядом высших чинов немецкого Рейхсвера и чиновничества в Германии . Он вел с немцами огромную переписку, шла она не обычным путем, а через пути, которые он полагал “конспиративными”… Оглядываясь назад, нельзя не назвать трагическим положение Гучкова. Скоблин, дочь , молодой Штранге, все следили за ним и о каждом шаге его доносили [в НКВД].>> Необъяснимости и чудеса в биографии Веры Ивановны зашкаливают… В год ее поступления в Иняз ее двоюродный дед активно переписывается с высшими чинами германской армии и вся эта переписка к тому же идет под контролем НКВД! А вот – дополнительный штрих к упомянутым чудесам. Цитирую все ту же статью А. Григорьева: «А освободили [в 1956 году] ровно через шесть лет после ареста <…> меня [т.е. Веру Прохорову] реабилитировали, сказали, что на любой работе могу не упоминать о пребывании в лагерях. Но куда же мне девать эти шесть лет? Пишите, что работали в системе КГБ [выделено мной – А.Л.]… Боже упаси, этого еще не хватало!» При всем моем почтении к сединам Прохоровой и перенесенным ею лишениям, я даю ей отвод как свидетелю обвинения. И это независимо от того, что выдвинутые ею в 2002 и в 2012 годах обвинения в адрес моего отца противоречат друг другу. P.S. О действующих лицах: Скоблин – генерал-майор Белой армии, агент НКВД, муж известной певицы Плевицкой (также агентессы); дочь Гучкова – советская разведчица Вера Трэйл; журналист А.И.Ксюнин – покончил с собой в 1938 году, узнав о предательстве Скоблина. Москва, 14 мая 2013 г. [1] Берберова Н. Люди и ложи. – М.: Прогресс-Традиция, 1997, с.256 – 259. [2] “Говоржи , Москва! Ян Славик , русская эмиграция и радиовещание на советскую Россию”/Русское слово, 2008, №7; www.ruslovo.cz/articles/331/ [3] Бросса А. Групповой портрет с дамой (глава из книги “Агенты Москвы”) / Иностранная литература, 1989, №12, с.244.
Категория: прочее | Добавил(а): tarsier (29 Марта 13)
I very much appreciate the music by composer Alexander Lokshin, though maybe not being its greatest lover. However, having read this article I felt some sort of doubt. Music is a real and true thing, something we call ‘objectivity”, but as to the participants of that case it could be only a belief or disbelief. Don’t get me wrong, but wouldn’t it be better if we just stick to the music not touching things that are to the benefit of no one?
Спасибо большое! Довольно содержательная статья, но я, честно говоря, полагаю, что не стоит действительно смешивать музыку с защитой прав человека и тем более поминать здесь людей, которые формально их же нарушали и нарушают. Вопрос в другом: кто прятал музыку Локшина тогда, понятно, а вот кто прячет сейчас (что довольно плачевно) её от слушателей!? Помнится, когда я впервые услышал его "Цветы зла", переслушивал по нескольку раз на день и всё никак не мог наслушаться (особенно "Экзотический аромат"). А его 9-я симфония на стихи Мартынова, а 10-я!
Пожалуйста! Но вот не получается не смешивать защиту личности и защиту музыки. Кто и зачем прячет музыку Локшина сейчас? Действительно, интересно. Надо бы этих людей пофамильно назвать.
Неужели наследие Локшина настолько незначительно, что приходится прибегать к столь убогим средствам пропаганды? Жалость, оправдание, инсинуации - всё на что способны современные пропагандисты культуры, что бы привлечь внимание к творчеству человека?
Отвечаю без эмоций, но с доказательствами. Вот травля Локшина (только два примера - а их на самом деле больше) http://blog.codaex.de/2012/09/various-alexander-lokshin-three-symphonies-and-hungarian-fantasia/ http://www.wienerzeitung.at/themen_channel/musik/klassik_oper/508641_Im-Raederwerk-der-Diktatur.html?em_cnt=508641&em_comment=1 Прикажете считать это пропагандой? Извиниться не хотите?
Извиняться за мнение об убожестве методов пропаганды имени Локшина и отсутствия сочувствия к людям пытающимся продать жизненную трагедию человека вместо обращения к его творческому наследию?
Нужно обладать очень специфическим зрением, чтобы перепутать защиту от дискредитации с пропагандой. У истории, с которой начинается статья, есть вполне конкретные участники, и они, если захотят , выскажутся.
Вы имя Локшина из каких соображений решили "реабилитировать"? Вам есть что сказать о Локшине - творце? Или единственное чем запомнился мастер, так это мутными подозрениями и опалой со стороны собратьев по цеху?
Сбавить тон не хотите? Защита музыки Локшина и защита его репутации неразделимы. С этого , собственно, и начинается статья. Вы зачем-то делаете вид, что не понимаете.
Статья на английском, т.е. явно рассчитана не на русского читателя. У нас на иностранных языках читает малое количество народа. Почему нет перевода, либо ссылки на него? Или она изначально имела прозападное направление? Тогда вообще об объективности речи быть не может. Русские читатели в большинстве не понимают, о чём речь вообще. Так можно подумать, что создавалась статья исключительно с целью заработать себе "баллы" на Западе, рассказывая о "якобы" незаслуженно замалчиваемом композиторе и пр. Дайте перевод, чтобы можно было прочесть всем. Тогда и у Вас, tarsier(уважаемый/ая), будет возможность не просто пощеголять знанием английского, а действительно донести информацию до большинства. Кстати, правила сайта требуют русского языка
Действительно, чтобы не было распри и внести больше ясности, лучше дать перевод. А композитор Локшин - потрясающий, очень глубокий и своеобразный. И реабилитировать его музыку было бы просто смешно - она говорит сама за себя, если бы не было этой досадной травли... Не он один пострадал, к сожалению, подобным образом.
Локшин -- очень интересный для меня композитор, сумевший одновременно оставаться современным и не терять при этом самобытности. Некоторые черты его творчества роднят его с Шостаковичем, но здесь нет и тени эпигонства.
Что касается истории с его дискредитацией и последующей полной реабилитацией, то она достаточно хорошо известна всем, кто интересовался его биографией. Лучше было бы действительно дать статью в переводе, тогда она не вызвала бы такого настороженного отношения.
И наконец, tarsier, пользуюсь случаем поблагодарить Вас за выкладки с музыкой Локшина. Есть испорченные ссылки, но их не так много. Шелудякова не удалось скачать, ещё что-то, сходу сейчас не вспомню.
Мне кажется, через файлообменник удобнее, чем по почте. К тому же, если обновить ссылки, то ими и другие смогут воспользоваться. Я посмотрю, что мне не удалось скачать (смогу это сделать через пару дней) и напишу Вам ЛС.
Все дело в том, что не удалось обновить некоторые ссылки. Три Сцены, Кларнетный квинтет, 1-ю симфониетту. filesmail барахлит. А с другим обменником я еще как-то не научился обращаться:)
Я сам с этим не сталкивался, т.к. мало пользовался файлообменниками, но люди более опытные утверждают, что для корректного восстановления сбойного файла нужно, во-первых, изменить его имя и, во-вторых, его размер (добавить в архив фото, текстовый файл и т.п.)
Upd: Кстати, наверное можно при архивировании просто изменить степень сжатия или добавить-убавить пару процентов информации для восстановления. Размер полученного архива будет другим.
Да, именно так, Тарас, спасибо, вы верно написали. tarsier, если не сложно, пожалуйста, сообщите об обновлённых ссылках в спец. в теме форума: http://intoclassics.net/forum/2-430-1 Выкладки можно будет передвинуть, и тогда больше людей смогут ознакомиться с музыкой Локшина.
Перевожу гугл переводчиком. Conductor переводит как "проводник". Представляю себе проводники вагона и думаю: ну и грамотные в Америке проводники на ж.д.!
Не могли бы Вы привести примеры исполнения симфонической музыки Локшина за пределами России в течении последних 5 лет? С Ботштейном- ясно, существующие записи Мишеля Сверчевского тоже известны. А вот кто и где именно исполняет музыку Локшина в концертах? Спасибо заранее за Ваш ответ.
Считаю Вас троллем. Всем остальным желающим разобраться в деталях могу рекомендовать свою книгу "Музыкант в зазеркалье" (2013). Там имеются ссылки на многочисленные рассекреченные документы, результаты моих поисков в архивах , мемуары известных людей. Читать эту книгу желательно не по диагонали. Книга выложена здесь http://publ.lib.ru/ARCHIVES/L/LOKSHIN_Aleksandr_Aleksandrovich/_Lokshin_A.A..html
Мне не кажется правильным в желании оправдать композитора Локшина попытка очернить Веру Прохорову. Тем более, что в отличие от композитора, она реально была заключенной в ГУЛАГе.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям.