МОЦАРТ: МИФЫ И РЕАЛИИ Виктор Лихт, Юлиус Финкельштейн Кажется, что короткая жизнь гения, 250-летие со дня рождения которого в этом году отмечает весь западный мир, известна нам вдоль и поперек. О ней написаны книги, поставлены пьесы и сняты фильмы. Завсегдатай Интернета найдет о Моцарте сотни, если не тысячи материалов, и среди них множество энциклопедических статей. И в то же время, ни об одном композиторе, наверное, не сложено столько небылиц и легенд, столько панегирических историй, где абсолютно правдивые сведения перемежаются с полуправдой, а то и с откровенным передергиванием фактов. О некоторых таких случаях мы и расскажем сегодня.
Музыка Моцарта прекрасна, но человек, ее создавший, отнюдь не был пустым сосудом, по воле случая и Всевышнего этой музыкой наполненным. Моцарт был именно человеком, а не ангелом, что нисколько не умаляет его величия. И окружали его не ангелы и не злые демоны, а люди. Большинство из них, разумеется, уступало ему в масштабе таланта, а некоторые и вовсе дарованиями не блистали. И порой не умели полновесно оценить его масштаб. Но картина жизни будет только богаче, если гений на ней не будет выглядеть бесплотным и безгрешным, а его окружение - сплошным серым или даже черным фоном.
"Гуляка праздный..."
Слова эти в маленькой трагедии Пушкина говорит о Моцарте его антипод (по Пушкину же!) - Сальери. Но они не опровергаются в самой пьесе ни действием, ни какими-то высказываниями противоположного толка. Это Сальери суждено поверять алгеброй гармонию, это он ремесло поставил подножием искусству. Моцарт - божественный посланец, который "несколько занес нам песен райских". Божественному же посланцу трудиться в поте лица не пристало.
Представьте себе, что вам нужно не сочинить, а просто переписать оперу. Со всеми ее оркестровыми голосами, с партиями солистов. И сделать это надо пером, то и дело макаемым в чернильницу. Нередко встречаются такты, где только у одного инструмента до 32 нот, каждая из которых - это точка (музыканты называют ее головкой), вертикальная палочка (штиль) и три горизонтальных соединительных линии. А по дороге еще мелкие украшения-форшлаги, то есть дополнительные ноты. Таких голосов в партитуре 12-16, а тактов - сотни. Представили? Скоро премьера, надо поторопиться. У вас будет время праздно шататься в эти дни? Теперь вспомните о фантастическом количестве сочинений Моцарта - свыше 600 наименований в "Указателе Кёхеля". И все это за неполные 30 лет, ведь первые пьесы датируются 1761 годом!
Разумеется, сочинялось все это очень быстро. Значит, легко? Но результат не выглядит столь уж феноменальным, если посмотреть на списки сочинений современников Моцарта. У него 41 симфония? У Гайдна их 104. Конечно, они написаны за большее количество лет, но большее отнюдь не в два с половиной раза. У Моцарта 15 опер? У Сальери, того самого, который, если верить Пушкину, поверял алгеброй каждую гармонию, опер около 40. Хотя в последний период жизни, длившийся около четверти века, он не сочинил ни одной оперы.
И еще о поверке гармонии алгеброй. Музыка вообще искусство более "технологическое", чем стихосложение. Более того, можно сочинять стихи, не умея отличить ямб от хорея (правда, сам Пушкин не в пример герою своего романа в стихах в поэтических размерах явно разбирался). Но создать более или менее масштабное музыкальное произведение, не имея понятия о контрапункте, об инструментовке попросту невозможно. Полифония же часто основана на математических выкладках, что твоя алгебра. А чтобы сразу же не обмишуриться, нужно, например, знать даже не алгебраические, а вполне арифметические вещи: что скрипка не может сыграть аккорды из восьми звуков, а гобою и двойные ноты недоступны. И это только азы. А сколько всяких технических тонкостей! Представление о том, что Моцарту все эти знания свалились в голову свыше в готовом виде, - романтический миф.
Сначала с ним занимался отец, сам отличный композитор и скрипач. Потом, когда мальчик путешествовал по Европе в качестве "музыкального чуда", сопровождавший его отец не упускал случая взять для сына уроки у виднейших музыкантов и педагогов того времени. В Англии юный композитор и клавесинист совершенствовался у Иоганна Кристиана Баха, известного в истории как "лондонский Бах", в Италии - у падре Мартини, учениками которого были знаменитые музыканты XVIII века. Не говоря уже о том, что Леопольд Моцарт неустанно штудировал с сыном произведения мастеров своего и предшествующего времени. Подчеркиваем, не просто слушал их с ним, а изучал, поверяя их гармонию алгеброй не хуже пушкинского Сальери (кстати, реальный Сальери как раз в этом смысле наверняка был похож на персонажа маленькой трагедии, хотя ядов никому и не подсыпал).
Да, Вольфганг Амадей, судя по его письмам, был не прочь и подурачиться, и в бильярд сыграть (к вопросу о бильярде мы еще вернемся). Но чаще всего после этого он не заваливался спать, а садился за написание очередной партитуры. Заказчики ведь не простили бы проволочки.
Зловредный князь-архиепископ
Архиепископов в дни Вольфганга Амадея в Зальцбурге случилось два. И у обоих Моцарты служили. Первый архиепископ, Сигизмунд, сквозь пальцы смотрел на их поездки по Европе. Сменивший его граф Иероним Коллоредо отнюдь не склонен был позволять своим музыкантам такие вольности, о чем мы читаем во всех биографиях Вольфганга Амадея. И это действительно так. Разве что требуется точнее расставить некоторые акценты. Имея дело с музыкантами, это не вредно.
При Сигизмунде Леопольд Моцарт, как только обнаружился необыкновенный талант его сына, практически перестал трудиться в княжеской капелле, вице-капельмейстером которой являлся с 1763 года. Да и обязанности придворного композитора (эту должность он занимал с 1757 года) исполнял не очень исправно. Судите сами.
В январе 1762 Леопольд повез своих чудо-детей - дочь Анну-Марию (родные называли ее Наннерль, она была старше брата на 5 лет) и Вольфганга - в Мюнхен, где они играли в присутствии баварского курфюрста, а в сентябре - в Линц и Пассау, оттуда в Вену, где они были приняты при дворе и дважды удостоились приема у императрицы Марии Терезии. Это путешествие положило начало целому ряду концертных поездок, которые продолжались с небольшими перерывами в течение десяти лет.
Вот их расписание. Из Вены Леопольд с детьми двинулся по Дунаю в Прессбург (ныне Братислава, Словакия), где они пробыли с 11 по 24 декабря, а затем к рождественскому сочельнику вернулись в Вену. В июне 1763 года Леопольд, Наннерль и Вольфганг начали самую длинную из их концертных поездок: они вернулись домой в Зальцбург лишь к концу ноября 1766 года. Мюнхен, Людвигсбург, Аугсбург, Шветцинген (летняя резиденция пфальцского курфюрста)... 18 августа Вольфганг дал концерт во Франкфурте, где исполнил скрипичную партию в своей новой сонате для скрипки и клавесина (до этого он выступал публично только как клавесинист). Затем последовали Брюссель и Париж, в котором семья провела всю зиму 1763-1764 года. Моцарты были приняты при дворе Людовика XV во время рождественских праздников в Версале.
В апреле 1764 года семейство отправилось в Лондон. Моцартов торжественно принимал король Георг III. Как и в Париже, дети давали публичные концерты, Вольфганг демонстрировал свои поразительные способности. В июле 1765 года семья покинула Лондон и направилась в Голландию (в сентябре в Гааге Вольфганг и Наннерль перенесли тяжелое воспаление легких, от которого мальчик оправился только к февралю).
Затем они продолжили турне: из Бельгии в Париж, далее в Лион, Женеву, Берн, Цюрих, Донауэшинген, Аугсбург и, наконец, в Мюнхен.
30 ноября 1766 года Моцарты вернулись в Зальцбург. Казалось бы, пора заняться и своими прямыми обязанностями? Нет, Леопольд строит планы следующей поездки. Она началась в сентябре 1767 года. Вся семья прибыла в Вену, где в это время свирепствовала эпидемия оспы. Болезнь настигла обоих детей в Ольмюце (ныне Оломоуц, Чехия), где им пришлось остаться до декабря. В январе 1768 года они добрались до Вены и снова были приняты при дворе.
Целью следующей задуманной Леопольдом поездки стала Италия - тогдашняя оперная "Мекка". После 11 месяцев занятий и подготовки к поездке, проведенных в Зальцбурге, Леопольд и Вольфганг начали первое из трех путешествий через Альпы. Они снова отсутствовали более года (с декабря 1769-го по март 1771-го).
Весну и начало лета 1771 года Вольфганг провел в Зальцбурге, но в августе отец и сын опять выехали в Милан для подготовки премьеры новой оперы Моцарта-младшего, "Митридат, царь понтийский".
Целью всех этих многочисленных поездок была не только демонстрация чудо-детей, хотя на этом и были заработаны какие-то деньги (заботливый отец при этом не считался даже с угрозой для здоровья своих вундеркиндов, хотя, как свидетельствуют его письма жене, очень переживал при этом). Главное, Леопольд надеялся найти для сына более престижное место работы, чем служба у зальцбургского архиепископа. Например, в Милане, где было организовано празднество в честь бракосочетания эрцгерцога Фердинанда, он предпринял попытку пристроить Вольфганга к тому на службу. Но эрцгерцог получил от императрицы Марии Терезии письмо из Вены, где венценосная дама в весьма сильных выражениях заявляла о своем недовольстве Моцартами, до того пытавшимися устроиться при венском дворе. Не преуспел Леопольд в своих попытках и при других дворах. Они с Вольфгангом вынуждены были вернуться в Зальцбург.
И все это время Сигизмунд безропотно терпел отсутствие концертмейстера своей капеллы! Но в самый день их возвращения, 16 декабря 1771 года, старый князь-архиепископ скончался. Пришедший ему на смену граф Иероним Коллоредо милостиво принимает не только блудного отца, но и его сына. Молодого композитора берут на службу с годовым жалованьем в 150 гульденов (о том, много это или мало, - чуть ниже). Считается, что граф в дальнейшем не терпел длительных отлучек Моцартов. И это так. Тем не менее, он тут же дает разрешение на поездку новоиспеченного концертмейстера своей капеллы с его отцом в Италию.
Третье итальянское путешествие продолжалось полгода - с октября 1772-го по март 1773 года. Леопольд пытался заручиться покровительством великого герцога флорентийского, своего тезки, но опять безрезультатно. Предприняв еще несколько попыток устроить сына в Италии, Леопольд осознал свое поражение, и Моцарты покинули эту страну, чтобы более туда не возвращаться.
Тогда Леопольд и Вольфганг в третий раз попытались обосноваться в австрийской столице. Они оставались в Вене с середины июля по конец сентября 1773 года. И только снова потерпев неудачу, они возвращаются в Зальцбург. После этого Вольфганг почти четыре весьма плодотворных года проводит в родном городе, лишь один раз выехав в Мюнхен, для подготовки премьеры своей оперы "Мнимая садовница".
Разумеется, с точки зрения поклонников музыки, живущих в последующие времена, граф Коллоредо должен был платить Вольфгангу Амадею деньги только за то, что он Моцарт, позволяя ему при этом делать что угодно и ездить куда угодно. Однако беда в том, что граф, в отличие от нас, не знал, что его придворный музыкант - не просто талант, каких немало, а гений. Его собственный музыкальный вкус, видимо, был не очень высоким, хотя княжескую капеллу, заметим, он содержал. Вдобавок ему было известно, что никто этого заносчивого юношу на службу брать не торопится. Может, потому, что Моцарт того и не заслуживает? Прежде чем бросить в графа камень, скажите, положа руку на сердце: а вы способны увидеть потенциального Моцарта среди современных вам композиторов? Ах, среди них такого быть не может? Вот и граф Коллоредо полагал, что если его слуга быстро сочиняет симфонии и дивертисменты, квартеты и концерты, оперы и кассации, это ни о чем не говорит. Вон у нас служит Михаэль Гайдн, брат знаменитого Йозефа, капельмейстера князя Эстерхази. Он чем хуже? Тоже пишет недурственную музыку, но никуда при этом не рвется, не дерзит и вообще знает свое место. А будь вы директором современного симфонического оркестра, вы потерпели бы, что ваш концертмейстер постоянно хочет куда-то ехать, да еще, не скрывая этого, так и смотрит на сторону? А тут ведь не просто директор - хозяин. Который хочет иметь свое за свои деньги. Конечно, если бы он почитал Пушкина, то, может, вел бы себя иначе. Но Пушкин еще не родился...
Первым не выдержал не граф, а Вольфганг. В 1777 году он уволился и отправился искать счастья сначала в Германию, а потом во Францию. Его сопровождала мать, так как отец теперь боялся потерять место. За время почти трехлетнего путешествия Моцарт несчастливо влюбился в старшую сестру своей будущей жены Алоизию Вебер (она предпочла ему актера и художника Ланге), потерял мать, которая скоропостижно умерла в Париже, написал множество сочинений, одно лучше другого. Расхожее мнение гласит, что он уже не пользовался успехом, как во времена своего детства. Что и понятно: цирк многие предпочитают серьезной музыке, а в выступлениях вундеркинда, да еще демонстрирующего всякие фокусы, типа игры на закрытой платком клавиатуре, есть что-то именно от цирка. Тем не менее, сказать, что произведения Моцарта теперь не привлекали внимания никак нельзя. Впечатление же неуспеха этой поездки вызвано тем, что Моцарту снова не удается нигде устроиться на постоянную службу. Концерты ему устраивают, сочинения издают, хвалят, но не более того. Почему? Не понимают, с кем имеют дело? Может, кое-кто и понимает, но не увольнять же ради молодого гения других музыкантов...
Униженный Моцарт возвращается в Зальцбург. И что же граф? Он торжествующе заявляет бывшему концертмейстеру своего оркестра что-нибудь типа: "Так пойди же попляши"? Нет, он снова берет молодого музыканта на службу. Правда, теперь в качестве придворного органиста, обязанного к тому же писать музыку для церковной службы. Некоторые считают это своего рода понижением в должности. Судя по жалованью, дело обстояло совсем не так. Моцарт получает теперь годовой оклад в 500 гульденов. А его новой композиторской повинности мы обязаны появлением ряда прекрасных месс. Что не мешает ему написать и новую оперу, "Идоменей", для Мюнхена. На подготовку ее представления архиепископ отпустил Моцарта со скрипом. А после триумфально прошедшей в 1781 году премьеры потребовал немедленного прибытия своего музыканта в Вену, куда явился со всей своей челядью для участии в коронации нового императора, Иосифа II.
Именно в Вене конфликт между композитором и его хозяином достиг пика. Мы знаем о нем исключительно по письмам Моцарта к отцу. В которых Коллоредо, разумеется, выглядит невежей и распоясавшимся хамом, защищенным от достойного ответа только высоким социальным положением. Гений в споре всегда прав. Но согласитесь, что и Коллоредо во всей этой истории, если отстраниться от нашего пристрастного к нему отношения, выглядит не таким уж законченным монстром.
Почему Моцарт погряз в долгах?
Один из самых устойчивых мифов о Моцарте гласит, что, оставшись в Вене и перейдя на вольные хлеба, он поначалу пользовался успехом, но потом венская знать к нему охладела, поэтому композитор погряз в долгах и умер в нищете.
Некоторое охлаждение действительно имело место, и долгов к концу 1780-х годов было много, но причиной их, как убеждены многие биографы Моцарта, было не отсутствие доходов, а беспечность Вольфганга Амадея в финансовых вопросах и мотовство его жены, Констанцы.
Австрийские историки музыки утверждают, что Моцарт в 1783 году заработал 5763 гульдена (или флорина, как еще называли эту денежную единицу), а его долги исчислялись 2 тысячами гульденов. Суммы, полученные Вольфгангом позднее, в 1790 и 1791 годах, были лишь чуть ниже, чем в те же годы зарабатывал Йозеф Гайдн, один самых обеспеченных музыкантов своего времени. Наряду с гонорарами Моцарт получал ценные подарки, которые чаще всего сразу продавал...
Для сравнения: доходы состоятельного мещанина или аристократа не высшего уровня во времена Моцарта колебались между 10 и 20 тысячами гульденов в год. Но годовое жалование чиновников на высоких постах равнялось примерно 4 тысячам. Годовой оклад главного хирурга Венской новой больницы составлял 1200 гульденов. А, например, служанке или горничной в Вене платили в год 33-36 гульденов...
Биографы упоминают и единичные экстра-гонорары Моцарта. Такой, например, был уплачен ему в 1787 году в Праге за оперу "Дон Жуан" - 100 дукатов (венецианские дукаты в Вене применялись как единица счета, когда речь шла об особенно крупных суммах; дукат равнялся 4,22 гульдена). Автор либретто Да Понте получил 50 дукатов. Вспомним, что у графа Коллоредо Моцарт до 1777 года получал лишь 150 гульденов (не дукатов!) в год.
Рекордную сумму - 1 тысячу дукатов - Моцарту уплатило венское издательство "Artaria" за 6 струнных квартетов, которые автор посвятил высоко чтимому им Гайдну.
По приказу императора опера "Дон Жуан" в 1788 году была включена в репертуар венского "Бургтеатер". Моцарту, который сам дирижировал спектаклями, платили по 225 гульденов за каждое представление, хотя вообще-то это не было принято - композиторы обычно дирижировали своими операми бесплатно.
Еще одна крупная сумма, 900 гульденов, досталась Моцарту за оперу "Так поступают все", написанную в 1790 году.
В беседах с друзьями Моцарт жаловался, что он лишен постоянного, гарантированного заработка. Придворным капельмейстером был Сальери (а нам до сих пор рассказывают сказки, что Сальери завидовал Моцарту). Но когда в октябре 1787 года скончался Глюк (он был единственным среди музыкантов в Вене, который получал почетную пенсию - 2 тысячи гульденов в год), Моцарт был принят на освободившийся пост придворного камерного музыканта с годовым жалованием 800 гульденов. Обязанности "камермузикуса" не были четко оговорены, но они не считались особенно обременительными. Задача сочинить 15-20 новых менуэтов и "немецких танцев" к каждому балу в "Зале редутов" не отнимала у Моцарта много времени.
Многие биографы считают, что если бы чета Моцартов рационально использовала суммы, которые композитор зарабатывал, она могла бы не только жить в достатке, но и приобрести совсем неплохой дом. Откуда же взялись долги?
Констанца, пока Моцарт находился на пике своей славы, без оглядки транжирила деньги, покупая шикарную мебель, дорогие украшения, модные гравюры. Немалых сумм стоили и ее регулярные поездки на курорт в Бадене для лечения ног (к слову, после смерти Моцарта Констанца как-то сразу забыла об этой болезни). Моцарт обожал жену и давал ей деньги без счета, но и сам тратил их так же. Он приобрел хорошего коня и по утрам совершал верховые прогулки в живописных окрестностях Вены. Венская знать до 1788 года часто приглашала Вольфганга выступать в своих домах, и он, стремясь являться к вельможам с подобающим шиком, обзавелся собственной каретой. Правда, в конце жизни ему пришлось продать ее и отказаться от верховой езды. 7 октября 1791 года он писал в письме Констанце, находившейся на курорте: "Сыграв две партии на бильярде, заказав чашку кофе и с большим удовольствием выкурив трубку хорошего табака, я сегодня продал коня за 14 дукатов".
Одежда, которую покупал композитор (например, элегантные красные сюртуки, в которых он изображен на портретах, пользующихся широкой известностью), была доступна лишь богачам. Да и Констанца при покупке одежды и обуви выбирала только самые дорогие вещи. Много денег уходило на парики, которых у Моцарта и его супруги была целая коллекция.
За отличную квартиру на венской улице Домгассе Вольфганг платил 460 гульденов в год. В ней он поставил дорогой бильярдный стол и проводил около него с друзьями изрядное количество времени. Осенью 1790 года семья переселилась в более дешевую квартиру на улице Раухенштайнгассе за 330 гульденов в год. Здесь композитор и умер в ночь на 5 декабря 1791 года. Между прочим, и эта квартира была не такая уж плохая и маленькая. Во всяком случае, в ней хватало места и для бильярдного стола...
Неумеренные расходы беспечных супругов привели к тому, что они к концу жизни Моцарта действительно были в долгах как в шелках. Не случайно Вольфганг взялся за такую весьма непрестижную работу, как сочинение Реквиема, который по условиям заказа должен был исполняться под чужим именем.
За два года до смерти Моцарт стал бомбардировать письмами Михаэля Пухберга (с которым познакомился и подружился после того, как в 1784 году вступил в масонскую ложу), умоляя его дать деньги взаймы. На что? На кусок хлеба? Нет. "Мне срочно нужны не менее 500 флоринов, - писал он, например, - чтобы оплатить поездку жены на курорт". Пухберг, торговавший дорогими тканями из китайского шелка, хорошо разбирался в музыке и боготворил земляка Вольфганга. Он неоднократно давал композитору взаймы сначала крупные, затем все более скромные суммы. Сначала он верил обещаниям Моцарта вернуть долги, но позднее убедился, что получить деньги назад не суждено. Правда, некоторые биографы Моцарта утверждают, что Констанца уже после смерти мужа расплатилась с Пухбергом. Другие сомневаются в этом. Так или иначе, известно, что Пухберг скончался в 1822 году в Зальцбурге в полной нищете...
Чего, в общем-то, нельзя сказать о Моцарте. Версия о его безнадежной бедности в конце жизни пошла от первых биографов композитора, Ф. Немечека и Г. Ниссена. Первый был другом семьи Моцартов, и после смерти композитора воспитывал у себя и на свои средства двух его сыновей. Второй, датский дипломат в Вене, стал мужем Констанцы. Оба писали о бедности Моцартов именно с ее слов. Она же, твердя об этом везде и всюду, просто добивалась материальной поддержки. Сначала от покровителя Моцарта барона ван Свиттена, который оплатил похороны Моцарта. Потом со стороны императора, в результате чего получила пособие в размере трети жалования покойного, хотя подобная пенсия ей не полагалась. В 1800 году вдове удалось продать партитуры всех произведений Моцарта. А после смерти ее второго мужа к этим деньгам прибавилась еще и пенсия от властей Дании.
Любопытно, что, познакомившись с Ниссеном в 1795 году и живя с ним с 1797-го, Констанца лишь 17 лет спустя после смерти Моцарта официально вышла за датчанина замуж. Ведь имя Моцарта к тому времени стало столь славным и доходным, что отказаться от него ей очень не хотелось. После смерти Вольфганга она наконец сделалась очень практичной...
Несколько громогласное название. Ему не хватает слова "некоторые". Т. е., "Некоторые мифы и реальности" - было бы лучше назвать эту статью так, например. Потому что в итоге прочтения остаётся ощущение, которое можно выразить вопросом: "И всё???". ИМХО
Спасибо за публикацию. Тут нет сенсаций, однако, как мне кажется, всё, что как-либо меняет или расширяет наш взгляд на кажущееся давно известным, безусловно полезно. Существуют "банальности" из жизни гениев, существуют общепринятые истины, которые часто не выдерживают обычного внимательного взгляда. Да будет так. А Моцарт - он Моцарт и есть.
Ну да, а советская историография создала образ жестокого, можно сказать кровожадного графа Колоредо, сделав из него эдакого людоеда, который чуть не проглотил бедненького Моцарта. Реально, Моцарт зарабатывал очень хорошо, просто быстро проматывал деньги.
Да разве в деньгах дело? Моцарта оскорбляло отношение к нему графа, ему было унизительно обедать с камердинерами и поварами, часами выстаивать в прихожей в ожидании поручений и т. д. Поэтому он и говорит, что "... если бы это зависело от меня, то прежде чем я в этот раз уехал, я подтер бы ... последним Decret; потому что, клянусь честью, не Зальцбург, но князь, спесивая Noblesse мне с каждым днем становятся все невыносимее". Между прочим, в советское время выходили из печати и вполне приличные работы о Моцарте, Германа Аберта, например или Альфреда Эйнштейна, который достаточно беспристрастно рассказывает о Колоредо и отнюдь не в черных тонах
А кто такой герр Моцарт по сравнению с князем-архиепископом? Если его оскорблял существующий порядок, это его проблемы. Но всё-же больше это проблемы больного романтизированного сознания, носящегося с гениальностью, как с писанной торбой.
Герр Моцарт по сравнению с любыи архиепископом - явление столь же уникальное и единственное на тот момент, как планета Земля среди множества звёзд. Потому что ни один архиепископ на тот момент не смог ещё с одного раза запомнить и записать по памяти Священную музыку Миссерер Его Преосвященейства Папского Двора. А кто такой Архиепископ по сравнению с Моцартом? Это обыкновенный менеджер выше среднего звена того времени. Таких было, есть и будет ещё сколько угодно. И попытка уравнять менеджера и обладающего необыкновенной незаурядностью подчинённого его в правах на притязания уважения нашего есть дикий романтизм эпохи дискредитироывавшего уже себя в глазах общественности либерализму, товарищи.
А что есть Земля среди прочих звёзд? Планета как планета, свойственное человеку осознание собственной исключительности на Вселенную и законы по которым она существует не влияет.
Земля - планета уникальная. Пока науке неизвестно иных, где было бы столько же народу, зелени и цветов с букашками. Здесь, на этой планете, счастливым образом сошлись разнообразные физические параметры, сделавшие возможной такую вот обитаемость её. Само счастливое стечение суммы таких вот редкостных обстоятельств на этой планете есть само по себе (по одной только теории вероятностей) явление исключительное (почти что) и крайне редкое - настолько же, как и явление Моцарта (папе Римскому), товарищи! А посему - предлагаю выпить, наконец, в столь жаркий по невыносимости температуры день сей!
А Гайдн на службе у Эстергази? Гайдн в отличие от Моцарта безукоризненно выполнял свои обязанности и своё место тоже знал. Вы говорите дело не в деньгах, а в отношении, но аристократы и государство всегда смотрели на композитов сверху вниз. Колоредо платил Моцарту свои деньги и хотел знать за что он платит. Моцарту следовало бы не шляться по заграницам, а выполнять свои непосредственные обязанности, тогда глядишь и отношение к нему может было бы другое. Гайдн до 1790х. вообще никуда не мог выехать и фактически сидел под замком у Эстергази. А ежели Моцарт хотел быть свободным художником, взял бы да и хлопнул сам дверью, а не ждал бы, пока его с лестницы спустят. Бетховен вообще никогда не был на официальной службе и жил на одни гонорары. Если Моцарт не мог прожить на гонорары, то кто ему виноват? Короче говоря, если тебя унижают, значит ты сам это позволяешь, а если ты такой гордый, развернись и уйди с гордо поднятой головой. Ну а если в поисках работы мечешься из одной страны в другую, и в итоге возвращаешься на поклон к Колоредо и просишь его опять принять тебя на службу, то это не делает тебе чести. В общем Моцарт сам виноват.
Но вы забыли вспомнить о роли в жизни Моцарта его отца! Это он - отец! - заставлял Моцарта-сына сначала шляться по заграницам, а потом, вернувшегося без фиговоого листка о назначении на престижную должность где-нибудь в столичных сверхаристократичных кругах, которым он мог бы на прощание помахать перед носом архиепископа, опять идьти к нему на поклон и проситься снова в услужение. Ведь все эти подробности о страстях Моцарта к Колоредо мы узнаём из писем Моцарта именно к его отцу, а не к кому-то там в профсоюз композиторов Австрийской Империи. Вот кто истинный виновник непослушания власти! Моцарт-старший! Его отцовский диктат, из-за увёртки из-под которого сына (Моцарта) так досталось архиепископу! Просто Моцарт хотел показать отцу, что он его - отца! - больше слушаться не может! И чтобы доказать это, он кидает стулья в архиеископа! Ведь это же так логично! Не так ли?
Попробовал-бы он кинуть в него стул, думаю решение суда было-бы быстрым и справедливым, жаль, у музыковедов такой сюжет отобрали, хотя, выкрутасы Моцарта перед власть имущими они обсосали со свойственным эпохе желанием указать в Моцарте творца-борца за всё на свете. Как-то затирая его желание заработать, хорошо пожить и быть знаменитым, что вполне естественно.
Суд в эпоху феодализму не был ещё самым справедливым, товарищи. Всякое решение его было заранее зависимым и известным от власть имущих. А посему нам остаётся, действительно, сожалеть только ещё и о том, что стул не был брошен и в верховного заседателя суда Его архиепископского преосвященнства того времени. Что же касается любви красиво пожить - это желание столь же присущее демократам, как и коммунистам, товарищи. Именно поэтому о нём стараются лишний раз не упоминать, чтобы не отвлекать публику от классовой борьбы, товарищи, и всего такого.
Как показала практика бросания ботинками в президента Америки, вслед за строжайшим решением суда под давлением широких масс арабских трудящихся следует политическая амнистия и слава во веки веков, товарищи!
Кстати, если стул вам не по силам - бросайтесь мороженным, товарищи!!! Ведь это Так актуально в условиях революционныго изменения климата Планеты, товарищи!
Кстати, точно тем же объясняется казалось бы труднообъяснимая расточительность Моцарта в дальнейшей его жизни. Всякий раз растрачивая сверх меры, казалось бы, разумного деньги, он как бы доказывал этим (хотел доказать): "Отец! Я знаю, что ты бы не одобрил этот мой поступок. Но я хочу тебе сказать, что отныне я не хочу более слушаться тебя! Поэтому - извини - я СДЕЛАЮ ЭТО! Сам!" И вот вам - очередная покупка: растрата денег.
Надо ещё добавить к этому, товарищи, привитую сыну отцом многими годами скитаний в поисках достойного уровня его таланта места работы-службы навязчивую идею неудовлетворённого достоинства, перешедшую, как видим, так же и в область личного потребления и приобретения. Всякий раз, оказываясь перед выбором "Купить иль НЕ купить?..", Моцарт решал сей ворпос, как нам стало только что известно, однозначно и бесповоротно: "Конечно же КУПИТЬ!!" Ибо: "Ведь я же этого ДОСТОИН же!!" - как бы приговаривал он мысленно во след, опять же подспудно словно продолжая свой разговор со своим отцом-диктатором. Мол, "Вот видишь, папа! Хоть я не достиг ещё достойного моего таланта места при дворе, о котором ты так мечтал всю мою жизнь, но я УЖЕ живу так, словно "будто"! Смотри!" И опять он делал покупку, тратил приличную сумму денег, которые он ещё не заработал.
И кто же в этом виноват, товарищи, во всём? Как видим, получается, товарищи, что виновать во всём в этом ни кто иной, как сам Леопольд Моцарт-старший - отец Вольфганга Моцарта-младшего, то есть.
О каком форуме классика Ваша речь? Неужели на форумклассике появились мои двойники? Честно заявляю: на форумклассике я не тусуюсь, товарищи! Достаточно с меня и здешнего тут с вами балагану, товарищи.
Влияние отца на Моцарта неоспоримо, вот только Моцарту своя голова на что, только чтоб музыку сочинять? Всё это из за воспитания того времени, Моцарт ешё в детстве говаривал "После Бога следует ПАПА" заметьте, не мама, а именно папа. И к чему его привело это преклонение перед отцом? Ему следовало бы ещё раньше преодолеть отцовское влияние. А показывать своё неповиновение отцу нужно было другим способом. Просто собрал вещи и ущёл из дому. Шуберт в своё время так и сделал, и помирился он с отцом через много лет. Всё это говорит только о слабохарактерности самого Моцарта. И ничего, что говорило бы в его пользу я не вижу. Письма Моцарта? А насколько объективным источником они являются? Ведь написать что угодно и я могу. Меня его письма ни в чём не убеждают. Моцарт - заинтересованная сторона конфликта. Нужно беспристрастное мнение хоть кого-то из современников.
Земля, не кажется ли вам, исходя из ваших же рассуждений, что Моцарт просто страдал манией величия, приобретённой ещё в детстве, когда он ездил с гастролями и его везде все расхваливали. Когда он вырос, то перестал всех интересовать. Поэтому потом хотел всем доказать, что он гений. Только в то время были живы такие люди, как Йозеф Гайдн, Михаэль Гайдн, Глюк, Сальери и другие, которые писали музыку ничуть не хуже. На их фоне он не мог считаться таким уж гением, вероятно от осознания этого он и страдал и стремился всем что-то доказать. Мания величия это тоже комплекс, так же как и комплекс неполноценности.
Моцарт - это Моцарт вместе со своими слабостями, комплексами и бесшабашностью. Но гений "осенил голову безумца!" Конечно, может он получил пинок под зад и по заслугам, но скажите честно, если кто-то точно также поступил бы с вашим лучшим другом, вы бы говорили то же самое, обвиняя его в непрактичности и слабохарактерности?
Моцарт был на голову выше всевозможных Сальери; Глюк был стар, а Гайдн, великий Гайдн, признавал первенство Моцарта над собой. Что же касается "малого" Гайдна, то это величина масштаба того города, в котором он работал. Изменить патрону, уйти от него - это поступок для человека 18-го века, который не вобрал в себя ещё причины и результаты Великой Французской революции, которая начнётся чуть позже. В 1786-м он положит на музыку "Свадьбу Фигаро", которая является ярчайшим описанием конфликта патрона и слуги, и фактически, отражением и преддверием будущих великих потрясений. Моцарт взялся за этот сюжет - это результат того, что он всю жизнь носил в сердце обиду, то - что сам пережил. Бетховен жил уже в другое время, когда слова "третье сословие" были уже не пустым звуком, и музыканты перестали быть слугами владетельных особ. Крупнейшие музыканты 19в. были уже свободными художниками, и если сотрудничали с коронованными особами, то как равные с равными, как этого добился Рихард Вагнер.
Так и Вагнер был не совсем здоров... Абсурдно ставить условием сотрудничества двух людей (чтобы не понималось под сотрудничеством) душевную болезнь одного из них, при том что личность психически сохранна.
Что касается фобий то Людвиг принц Баварский мог дать 100 очков форы Вагнеру
Ну, он не всегда был стопроцентно болен, как и стопроцентно здоров... Экономику своей маленькой страны расстроил, а в перспективе, наоборот, создал ей постоянный доход от культурного туризма...
Не. Моцарт - нормальный чувак. А вот деньги - это зло. И с ними надо бороться, товарищи! С НИМИ, а не с людьми, которые по-своему спешили (и спешат) от них избавиться, совмещая полезное с приятным. Как Моцарт, например. А мении величия у Моцарта, всё же, не было. Потому что мания величия предполагает покой с ощущением уже достигнутого величия (представьте себе Наполеона в треуголке, скрестивши руки на груди, спокойно и грозно вглядывающегося как бы в даль, - вот это есть образ мании величия; недаром его, именно этот вот образ, демонстрировал на камеру Муссоллини, когда хотел показать себя с лучшей стороны). Моцарт же чувствовал себя, отнюдь, не Наполеоном на вершине славы, а, скорее всего, Суворовым, которому и Альпы не преграда. Т. е. чувстовоал он себя молодцом-удальцом. А это уже совсем другая мания. "Мания молодца-удальца" можно её так вот назвать. И вместо Альп у него были деньги, которые он успешно и лихо преодолевал как тот ещё фельдмаршал Альпы.
Я бы оценивал всех по заслугам, даже если б пинок под зад дали моему лучшему другу. "Ищи причину бед своих в самом себе, а не в других." Во всяком случае я бы не спешил никого осуждать, а попытался разобраться в ситуации объективно, без личных симпатий и антипатий. И в конце концов, человек и художник, это разные явления. Можно, например, писать отличные стихи и при этом обладать несносным характером, как Лермонтов. И уж Моцарт точно не был ни ангелом, ни демоном, он был простым человеком и человеческие слабости ему не были чужды. Вы говорите, что я обвиняю его в слабохарактерности? Но я просто констатирую всем известные факты и на их основе делаю свой вывод.
А я бы не стал отделять художника от человека. И Моцарт - человек прекрасный, каких поискать! Вот вы говорите - Лермонтов. Так ведь он казался несносным для тех, кто его толком и не знал, а те, кому он успел открыть свою душу, говорят о нем противоположное. Конечно, Дух дышит, где хочет, как говорил Шнитке, но почему-то он избрал именно Моцарта...И тяготы, выпавшие на его долю, только подтверждают, что он был одарен свыше. Я думаю, не надо никого винить. Такова селяви
Олег я последователен. Я не спешил бы никого осуждать, если бы пинок под зад получил мой лучший друг завтра или послезавтра, или ещё когда-то в будущем.. А что касается Моцарта, то со времени этой истории с ним уж более двухсот лет прошло. Так, что тут уже можно составить своё мнение. Он сам виноват в том, что произошло. Где я непоследователен?
Вы непоследовательны в том, что сначала вполне справедливо снимаете вину с графа, который действительно не виноват, что родился посредственностью, но затем обвиняете Моцарта, но ведь он тоже не виноват, что родился гением. В случае с пинком вся "вина" М. состояла в том, что он просил камерария об отставке, и когда пришел в 3 раз, получил пендаля. Потом вы говорите, что он был слабохарактерным. Это не совсем так. Это скорее какая-то детскость, которая, как пишет Эйнштейн, сохранилась у него до конца дней. Вот как пишет о характере Моцарта его современник, Гримм: "Он слишком чистосердечен и недостаточно энергичен, его очень легко провести, он недостаточно озабочен поисками средств, необходимых, чтобы сделать карьеру. Но здесь, чтобы пробиться, необходимы пронырливость, предприимчивость, подлость."
Иначе говоря, у вас как поётся в песне "Никто ни в чём не виноват"? Детскость, слабохарактерность, а какая между ними разница? Чтоб пробиться нужны пронырливость, предпреимчивость, но подлость совсем необязательно. Чтоб пробиться нужны ещё характер и настойчивость. Ими Моцарт как раз и не обладал.
Детскость М. проявлялась в его неприспособленности, неумении вести свои дела, в отсутствии житейской мудрости, если хотите. Во всех своих делах он действует скорополительно и необдуманно, за что и расплачивается постоянно. Слабохарактерность же - это безволие, а Моцарт обладал могучей творческой волей, которая и позволяла ему преодолевать все его житейские невзгоды. Моцарт не был пронырливым и слава богу!
"Сердце делает человека благородным! Пусть я не граф, но в душе у меня быть может больше чести, чем у иного графа. И лакей ли, граф ли, раз он меня оскорбляет - подлец", - вот и вся вина Моцарта. Посмотрите на портреты Моцарта и вы будете "ошеломлены энергией и неистовой твердостью его лица", - пишет Чичерин. - "Некоторые профильные портреты М. напоминают написанную художником голову аскета с круто выступающим подбородком и сильным носом: он весь воля." "Моцарт шел вперед сознательно. Не гуляка праздный, не гениальный дурачок, не мелкий глупый мещанин, в котором якобы по странной аберрации природа всадила музыкальный гений. Нет, с полным кругозором гения он завоевывал будущее сознательно. Параллельно с этим происходит скорбная трагедия: разрыв Моцарта с обществом и со вкусом современников".
[разрыв Моцарта с обществом и со вкусом современников]
Да и с отцом некоторый дисконтакт. Который он, вероятнее всего, переживал ещё сильнее. А искатели "виноватых" всегда найдутся, это, вобщем, мелочи жизни бренной. Спасибо Вам за человечность.
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям.