27 октября Национальная музыкальная академия Украины им. Петра Чайковского пополнилась двумя почетными профессорами — выдающимися современными композиторами Софией Губайдулиной и Валентином Сильвестровым.
Переполненный Малый зал оказался слишком мал и не смог вместить всех желающих лицезреть этих столпов музыки и присутствовать на волнительной и торжественной церемонии.
Писать об этих людях легко и трудно. Легко — потому что они не сторонятся социума (хотя живут исключительно в мире звуков и ради него), охотно дают интервью, их музыка звучит во всех уголках земного шара. Но так было далеко не всегда, за это заплачено десятилетиями замалчивания их творчества, неприятием и жизнью впроголодь. Трудно — потому что слишком сложна для восприятия их музыка.
Ошеломленную столь бурным приемом Софию Асгатовну пришлось проводить к сцене сквозь публику, плотной стеной стоявшую в проходах и закрывавшую сидящим поле видимости. Добавьте к этому множество людей с фото- и видеокамерами. Как ни странно, композиторов среди присутствующих можно было сосчитать на пальцах одной руки.
Были зачитаны краткие биографические справки виновников торжества, сказаны теплые слова ректором академии Владимиром Рожком, и под громовые овации зала на Губайдулину и Сильвестрова надели профессорские мантии и конфедератки.
София Асгатовна поблагодарила ректорат за оказанную честь, подчеркнув, что для нее это большая неожиданность. Валентин Васильевич как выпускник этого вуза вспомнил своего педагога Бориса Лятошинского, как в этом зале звучала его скрипичная соната, вызвавшая бурю негодования, и как Лятошинский его защищал, прося не ругать автора и дать ему время. Он сравнил себя и Софию Асгатовну с друидами, которые, как известно, были жрецами и поэтами у древних кельтских народов, образовывая касту, тесно связанную с властью вождя.
Как раз с властью у обоих наших героев и не ладилось, но в остальном, по словам композитора, они полностью соответствуют — люди, все знающие, и от многих знаний замкнувшие уста.
София Губайдулина София Губайдулина родилась в Чистополе Татарской АССР в 1931 г., училась в Казанской, затем Московской консерваториях у видных музыкантов — Юрия Шапорина, Николая Пейко (композиция), Якова Зака (фортепиано). В 1963-м закончила аспирантуру по композиции у Виссариона Шебалина. Великий Дмитрий Шостакович напутствовал ее тогда: «Я Вам желаю идти Вашим «неправильным» путем». Им она и пошла и продолжает идти до сих пор. Как показало время, путь оказался правильным и привел к полному признанию.
Автор более 100 симфонических произведений, камерно-инструментальной, хоровой и киномузыки, она не стесняется признаться, что работа в кино спасала от голода и была необходимостью (очень плодовит был в музыке для кино ее духовный собрат Альфред Шнитке). Кто не знает советского мультфильма «Маугли» и фильма Ролана Быкова «Чучело» с ее музыкой!
С 1975 года София выступала с импровизациями в составе ансамбля «Астрея» вместе с композиторами Виктором Суслиным и Вячеславом Артёмовым.
В 1979-м на Шестом съезде композиторов в докладе всесильного председателя союза Тихона Хренникова музыка Губайдулиной подверглась жесткой критике, и она попала в черный список вместе с семью своими коллегами («хренниковская семерка»).
В одном из интервью она с горьким юмором рассказывала, как один начальник упрашивал ее написать комсомольскую увертюру, а она наотрез отказалась. «Тогда в твоем холодильнике никогда не будет ни черной, ни красной икры». — «И не надо, — был ответ, — у меня рядом с домом овощной, там свеклу продают. Даже полезней».
Формула была предельно проста: устраивает или не устраивает твоя музыка власть предержащих. Творчество Губайдулиной и Сильвестрова никогда власть не устраивало, оно было непонятно, а все непонятное, как известно, пугает. Но я хотел бы быть честным — оно не слишком понятно и сейчас. Мир изменился — люди слушают и пытаются понять, а открыто насмехаясь, можно прослыть дураком.
Как это случается в России почти всегда, признание пришло к ней на Западе. Причем волна популярности накатила мощно и сразу, и лишь потом на Родине очнулись и вслед за Европой разглядели в ней незаурядного и самобытного композитора. В 2011 г. в Казани прошли торжества и мероприятия в честь ее 80-летия, в том числе два фестиваля. А еще Софию Асгатовну избрали почетным гражданином города.
В 1991 году Губайдулина получила немецкую стипендию, а с 1992-го живет в Аппене под Гамбургом. Как сама говорит, живет среди пения птиц и цветов, в деревне, состоящей из двух улиц, рядом нет даже хлебного магазина. И тем не менее это самые счастливые годы ее жизни. У нее впервые за много лет есть возможность уделять творчеству столько времени, сколько она хочет и сколько достает сил. А пишет она очень много. Хотя София Асгатовна говорит о себе как о человеке, на которого мало влияют жизненные обстоятельства, и музыку она может писать в любых условиях и на «любой желудок», видимо, немецкий деревенский уют и тишина — неплохой антураж для ее творчества.
Кое-что разъясняет нам и такая цитата: «Я религиозный православный человек и религию понимаю буквально, как восстановление связей между жизнью и высотой идеальных установок. Жизнь разрывает человека на части. Он должен восстанавливать свою целостность — это и есть религия. Помимо духовного восстановления, нет никакой более серьезной причины для сочинения музыки».
Список ее наград и званий слишком велик, назову лишь некоторые — премия князя Монако (1987), Государственная премия России (1992), Императорская премия, Япония (1998), Большой крест ордена Pour le Merite, За заслуги, ФРГ (2002), Polar Music Prize, Стокгольм (2002) — музыкальный Нобель, Living Composer, Франция (2003), она — почетный доктор Йельского и Чикагского университетов, а теперь и Национальной академии Украины.
Из трех московских композиторов авангардного направления (Альфред Шнитке, Эдисон Денисов и Губайдулина) в живых осталась лишь она. Слова «авангард» она не любит, оно для нее звучит милитаристски, нечто вроде «авангард борьбы за...» Не любит она также определение «постмодерн». Трудно классифицировать ее музыку, еще труднее понять.
Я не отношу себя к поклонникам Губайдулиной и Сильвестрова, но слушаю их музыку и пытаюсь понять. Во всяком случае противодействия и отторжения она у меня не вызывает. Наоборот, сила их духа, творческая несгибаемость, приверженность цели и идее вызывают уважение и восхищение.
Валентин Сильвестров Многое роднит в судьбе Губайдулиной и Сильвестрова, также представителя авангарда 60-х. И к нему признание пришло сначала на Западе. Вот как представила его газета «Нью-Йорк таймс» в 1987 г.: «Музыка стелется и вянет, остается лишь воспоминание — тонкий аромат, легкое дуновение. Каждого охватывает чувство ожидания давно минувших событий...»
Действительно, у Валентина Сильвестрова много музыки, написанной словно для себя, иногда это нечто вроде бормотания, но мелодичного и красивого. Некий звуковой транс, лучше всего воспринимаемый в тишине собственной квартиры, когда ты один на один с музыкой. Названия говорят сами за себя — Медитация для виолончели и фортепиано, «Тихие песни», Misterioso для кларнета соло, «Осенняя серенада» для камерного оркестра, Реквием для Ларисы, «Тихая музыка» для струнного оркестра.
Сильвестров, как и Губайдулина, не сноб в искусстве, он без предубеждения относится к поп-музыке. У него есть и эстрадные песни, и киномузыка. То есть оба они — профессионалы, сиречь мастеровые.
Конечно, их музыка — нечастый гость студенческих учебных программ. И многие пришли в зал просто поглазеть на пока еще живых классиков (западная пресса даже окрестила Губайдулину «последним великим композитором ХХ века»). Сидящая рядом коллега недоумевала: «Как это все нужно слышать! Да еще и записать!» (исполнялись «Семь слов Христа» для виолончели, баяна и струнных). А я добавил: «А потом выучить и сыграть!» Да и дойдет не до каждого.
Неблагодарное это занятие — делать трудную работу с мыслью, что тебя могут не понять. Но София Губайдулина — несгибаемый оптимист: «Да, я платила в свое время жизнью впроголодь — но разве это большая цена, если ты уверен, что нужен?»
На пресс-конференции ее спрашивали, знала ли она, как влияла и как воспринималась ее музыка в 80-е годы? На что был ответ: нужно спросить у слушателей тех лет.
Выступивший на церемонии посвящения посол России Михаил Зурабов заметил, что композитор поскромничала: влияла, и довольно сильно, так как сам был ее слушателем и даже почитателем. А среди его друзей и однокурсников было много интересующихся советским музыкальным авангардом. И так случилось, что девять из них теперь министры в правительстве России.
Так что подумайте, молодые, что вам слушать...
Голосование -0 : 0+Уникальные просмотры 43Юрий РУЦИНСКИЙ Данная статья вышла в выпуске №43 (627) 2 — 8 ноября 2012 г.
С интересом прочёл статью. Музыку вышеупомянутых авторов душа не принимает. Но я закоренелый ретроград, и учить никого не собираюсь. Знаю только, что сложность иногда лишь выглядит как мудрость. Далеко не всегда рецензенты искренне высказываются о своём восприятии, а это очень ценно для читателя.
На мой слух - композиторы - в целом - прекрасные. В частности же - Губайдулина до-германского периода мне ближе. А Сильвестрова люблю и раннего, и среднего, и позднего - "они" разные и, в то же время, ощутимо близкие друг другу. Что же касается статьи - любопытно было прочесть, но концовка - ноу комментc.
Господа-товарищи! Я написал статью о конкретном событии-Вы читаете. или где? , обсуждать их творчество в планы не входило. Заодно , конечно, нужно было дать портреты. Концовка-подлинная фраза посла России в Украине г-на Зурабова, к нему за комментариями.
Написано хорошо, я бы даже сказал очень неравнодушно, по-фуртвенглеровски,только последний пассаж дисгармоничен, выпадает из общего "музыкантского" стиля, а меня лично раздражает. Понятно, что Зурабов, как и министры в правительстве России здесь абсолютно лишние - ни к музыке, ни к культуре вообще, ни ко всему происшедшему отношения не имеют и никогда не смогут иметь. Некоторый интерес скорее являет парадокс - если бы не было СССР то и не было бы Губайдулиной. Статья должна была закончится на словах заголовка.
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.
Меню сайта
, обсуждать их творчество в планы не входило. Заодно , конечно, нужно было дать портреты. 
Помощь тяжело больным детям.