Спасибо!

<...> И есть одна краткая запись Свиридова напротив фамилии Вайнберга в Справочнике Союза композиторов СССР издания 1987 года (с. 68): «Метэк — замечательный, редкий музыкант, прекрасный человек. Бурная судьба. Воробей в урагане».
Литература о Вайнберге не обилует упоминаниями Свиридова. В немногочисленных биографических работах, в воспоминаниях родных и друзей Вайнберга это имя занимает ничтожное место. И если встречается, то в лучшем случае без каких-либо комментариев, а чаще с негативной коннотацией.
Приведу лишь один пример. В монографии Д. Фэннинга и его коллег приводится среди прочих два высказывания о взаимоотношениях композиторов. Одно — С. Хентовой, которая описывает круг близких Шостаковичу людей и, упоминая Свиридова, замечает, что Шостакович позднее не ходил на его концерты (См.: Хентова С. М. В мире Шостаковича. М.: Композитор, 1996. С. 186). А авторы коллективной монографии для вящей убедительности добавляют еще свидетельство первой жены Вайнберга Н. Вовси: «Помимо Бориса Чайковского, мы были очень близки с Юрием Левитиным, в течение некоторого времени также со Свиридовым, но потом мы разошлись» (Цит. по: Fanning D., Assay М., Skans Р. Mieczyslaw Weinberg. Р. 118.)
Что касается Хентовой, то дотошная Софья Михайловна знала о некоторых размолвках между Свиридовым и Шостаковичем. Но и она не совсем права. Шостакович после 1962-го и вплоть до 1968 года был в очень хороших отношениях со Свиридовым. И не только ходил на его концерты по мере своих возможностей (а он уже серьезно болел и вообще редко появлялся на публике), но и приветствовал, например, «Курские песни» (1964), которые не без его поддержки были выдвинуты на Госпремию СССР. В 1968 году Шостакович сам предложил кандидатуру Свиридова вместо себя на пост первого секретаря Союза композиторов РСФСР, а вот после этого у них действительно наступила размолвка, причину которой я буду разбирать в другом месте. Тем не менее, когда в 1973 году на Госпремию выдвигался спектакль Малого театра «Царь Федор Иоаннович» с музыкой Свиридова, то Шостакович был на этом спектакле, и в стенограммах заседаний Комитета по Ленинским и Государственным премиям можно прочитать его высокую оценку работы Георгия Васильевича.
А что касается свидетельства Н. Вовси, то оно звучит двусмысленно. Кто с кем разошелся? Вайнберг со Свиридовым? Или Вайнберг и Вовси?
Воспоминание жены Мечислава Самуиловича — позднее, записано на склоне ее лет. Она уехала из СССР в 1970 году. Еще до ее отъезда Вайнберг в 1960-е годы уже был не с ней, у него возникла вторая семья. Но со Свиридовым он отнюдь не разошелся.
Пригласительных билетов в ресторан или билетов на концерты Вайнберга в архиве Свиридова не сохранилось. Однако сохранились куда более красноречивые и достоверные источники — издания сочинений Вайнберга с дарственными надписями автора. Беру для образца несколько публикаций разных лет.
Начну с 1950-х годов:

Вайнберг М. Сонатина для скрипки и фортепиано: Соч. 46. М.: Музгиз, 1956. На титульном листе рукой автора:

Дорогому другу Юрию Васильевичу Свиридову с глубокой благодарностью за те незабываемые часы, которые мне доставляли его творчество и общение. Любящий М. Вайнберг. 30/III 1956.

Вот издание и посвящение 1960-х годов:

Вайнберг М. Квинтет: Для фортепиано, двух скрипок, альта и виолончели: Ор. 18: Партитура. М.: Музыка, 1964. Надпись на титульном листе: Дорогому другу Георгию Васильевичу Свиридову, вспоминая нашу далекую молодость. М. Вайнберг. 7/XII 1969. Москва.

А вот издание 1970-х годов:

Вайнберг М. Баюкая ребенка: Вокальный цикл на стихи Габриэлы Мистраль: Соч. 110 Посвящается Анне Вайнберг / пер. с исп. О. Савича.

Дарственная надпись прямо над нотами первого номера («Ребенок остался один»):

Любимому, дорогому другу — Георгию Васильевичу Свиридову на добрую память. М. Вайнберг. 11/I 1976.

Наконец, издание 1980-х годов:

Вайнберг М. Вокальный цикл «Из лирики Фета»: Для баса и фортепиано. М.: Советский композитор, 1987.
На титульном листе: Дорогому другу — Георгию Васильевичу Свиридову — с неизменной любовью. М. Вайнберг 16/II 1988.

Так кто же с кем расстался?
Я привел пример, связанный с фактическими неточностями в освещении взаимоотношений Вайнберга и Свиридова. Забегая вперед, замечу, что, при сложности отношений Свиридова с Шостаковичем, Вайнберг никогда не занимал сторону одного из них, не вставал на чью-то позицию. Мягкий, деликатный по природе, он ни с кем не ссорился. Известно, с каким пиететом он относился к Шостаковичу. Но и со Свиридовым дружба не подвергалась колебаниям почвы, отношения не омрачались ссорами, недомолвками.
Однако обратимся к предыстории их отношений. И начнем с раннего, «досвиридовского» периода в жизни Вайнберга, потому что там коренится многое из того, что происходило с композитором в дальнейшем.
<...>

<...>
Увлечение полифонией проявилось и в Первой симфонии, тоже написанной в Ташкенте. Чувствуется в ней также влияние Шостаковича, особенно его Пятой симфонии.
Симфония Вайнберга посвящена Красной армии. Здесь необходимо сказать, что композитор, несмотря на все превратности его судьбы, по всей видимости, навсегда сохранил искреннее чувство благодарности за свое спасение стране Советов и ее армии. Это отметили авторы коллективной монографии, отнюдь не благосклонные к СССР.
Как они пишут,

"Вайнберг считал Советский Союз в целом и Красную армию в частности своими спасителями. Несмотря на все его невзгоды, обусловленные коммунистической системой, нет никаких доказательств того, что он потерял веру в ее основные ценности. Это не означает, что он обязательно вкладывал всю свою творческую энергию в праздничные кантаты и увертюры, которые ожидались от него, как и от всех видных советских композиторов, особенно в период между окончанием Второй мировой войны и смертью Сталина. Это также не означает, что он поддерживал систему во всех ее проявлениях и уж тем более что он активно работал от ее имени. Каковы бы ни были его политические взгляды помимо того, что выражено в его музыке, он неизменно хранил их в себе, даже когда у него была возможность более или менее свободно говорить в эпоху гласности. Когда Мстислав Ростропович указывал на «партийность» Вайнберга, это может быть объяснено общеизвестной склонностью великого виолончелиста к преувеличениям в рассказах и его личной размолвкой с Вайнбергом, подробности которой до сих пор не совсем ясны" (Fanning D., Assay М., Skans Р. Mieczyslaw Weinberg. Р. 15-16.).
Война, собственный опыт хождения «у бездны на краю», чудесное спасение от фашистов, тревога за близких, их гибель — все эти события «урагана истории», в который попал Вайнберг, врезались в его память глубоко, на всю оставшуюся жизнь. Именно они предопределили тот факт, что тема войны, тесно переплетенная с темой гибели родных, красной нитью пройдет через всё его творчество".

<...>
Шостакович оказал влияние на Свиридова и Вайнберга также в области камерно-вокальной музыки. Причем не только в собственно музыкальном отношении, но даже в выборе сюжетов, стихов. Так, например, популярным поэтическим источником в 1940-е годы служили переводы английских поэтов, выполненные С. Маршаком, а также сонеты Шекспира в разных переводах. Молодые композиторы прекрасно знали цикл Шостаковича Шесть песен на стихи английских поэтов. В 1944 году Свиридов пишет цикл «Из Шекспира» для баса в сопровождении фортепиано, в 1946-м Вайнберг — «Шесть сонетов Шекспира» для баса и фортепиано.
Интересная история случилась с Робертом Бёрнсом. Шостакович посвящает романс «Дженни» на слова Бёрнса Свиридову. [Интересно, что сначала он хотел посвятить Свиридову «Сонет 66 Шекспира», но передумал и подарил его Соллертинскому].
Позднее, уже в 1948 году, он обращается с просьбой:

=== Дорогой Юрий Васильевич. Когда мы с Вами встречались в Москве, я просил Вас написать музыку на слова Бёрнса — Маршака «Ночлег в пути». Напишите или романс, или песню. Ужасно мне хочется, чтобы Вы это сделали. У Вас это получится великолепно. Я пытался сам написать романс на эти слова, но, к сожалению, у меня ничего не вышло. ===

И далее Шостакович выписывает текст стихотворения, а в конце еще раз обращается:

=== Юрий Васильевич! Я не поленился переписать это прекрасное произведение. Очень хочется мне, чтобы Вы написали романс. Желаю Вам всего хорошего. Привет Аглае Леонидовне (Свиридова (урожденная Корниенко) Аглая Леонидовна (1925— 2012) — вторая жена композитора, филолог.). Ваш Д. Шостакович. ===

[Письмо от 28 апреля 1948 года. Хранится в личном архиве Г. В. Свиридова.]

Свиридов так и не написал романс на этот текст, но в том же 1948 году у него появляется первая бёрнсовская песня — «В полях под снегом и дождем», а в начале 1950-х он приступит к работе над знаменитым циклом Песни на слова Роберта Бёрнса. Одним из первых оценил этот цикл Шостакович. В письме певцу Борису Гмыре он рекомендовал новое сочинение:

=== Мне очень хочется уговорить Вас исполнить песни Свиридова на слова Бёрнса. К моему большому огорчению, я должен признаться, что за последнее время у нас мало создано великих произведений, но всё же они создаются. Песни на слова Бёрнса — это великое произведение... ===

[Хентова С. М. Шостакович: Жизнь и творчество. Л.: Сов. композитор, Ленингр. отд., 1986. Т. 2. С. 258. Подробнее об истории создания Песен на слова Роберта Бёрнса и об отношении к этому цикла Шостаковича см.: Белоненко А. С. Шостакович и Свиридов: к истории взаимоотношений // Наш современник. 2017. № 6. С. 263-264.]

Близость творческих интересов заметна и на примере фортепианной музыки. Примерно в одно время у Вайнберга, Шостаковича и Свиридова появляются альбомы фортепианных пьес.
В 1944-1945 годах Вайнберг создает три сборника фортепианных пьес под названием «Детские тетради». Они получили соответственно номера опусов 16, 19 и 23 и были вскоре опубликованы. Первая тетрадь печаталась дважды, в 1944 и 1947 годах, вторая (на стеклографе) — в 1945-м. Третья тетрадь отдельно не издавалась, а в 1947 году вошла в состав сборника из трех тетрадей.
Премьера первой тетради состоялась в Малом зале Московской консерватории 10 октября 1945 года, исполнительницей была Мария Гринберг. В это же время Шостакович работал над сборником пьес для фортепиано — он позже опубликует их под заголовком «Детская тетрадь» соч. 69. Пьесы написаны для дочери Галины, которой в то время было девять лет, и рассчитаны на начинающих.
Вайнберг посвятил свои тетради дочери Виктории, но она никогда не играла их (хотя в детстве недолго училась игре на фортепиано). Всё-таки они рассчитаны на более сильных в техническом отношении юных пианистов.
Свиридов посвятил Альбом пьес для детей (1948) только что родившемуся сыну Юрию, который не стал музыкантом (Георгий (Юрий) Георгиевич Свиридов (1948-1997) стал филологом-японистом.). Сам композитор считал этот Альбом сочинением, обозначившим наступление зрелого периода в его творчестве. Вслед за Шуманом, Чайковским, Прокофьевым он давал пьесам названия, стремясь к тому, чтобы одновременно с преодолением технических трудностей юные музыканты решали и образные задачи.
У Вайнберга пьесы лишены программных заголовков, содержат только обозначения характера. Помогая ребенку в освоении инструмента, они одновременно знакомят его с музыкальными формами и различными видами многоголосной фактуры. Между прочим, в первой тетради одна мелодия очень напоминает Романс из Альбома Свиридова: очевидно, духовная близость композиторов, их тесное общение не могли не сказаться и в интонационной сфере.