Людвиг Ван Бетховен

концерт для фортепиано с оркестром №5 "Император"
соната для фортепиано №8 "Патетическая"
соната для фортепиано №23 "Апассионата"

Эдвин Фишер
дирижер Вильгельм Фуртвенглер

год исполнения 1951

потрековый ape

Музыкант родился в 1886 году в Базеле, в семье потомственных музыкальных мастеров. С 1896 года он обучался в музыкальной гимназии, затем в консерватории у Х. Хубера, в 1904–1906 годах совершенствовался в Берлине в консерватории у М. Краузе. Свою карьеру Фишер начал как аккомпаниатор певца Л. Вюльнера, а затем стал выступать в качестве солиста. С 1905 года он преподавал фортепиано в Берлинской консерватории Штерна. К 1930-м оставил педагогику, сосредоточился на концертной деятельности и дирижировании и организовал свой собственный камерный оркестр. С 1933 года Эдвин Фишер преподавал в Высшей музыкальной школе в Берлине, но в 1942-м уехал в Швейцарию, в Люцерн, где и прожил последние годы жизни. В 1945–1948 годах он вел курсы высшего исполнительского мастерства в Хертенштейне, близ Люцерна, писал музыку. Тогда же в послевоенные годы увидели свет капитальные монографии Эдвина Фишера, обобщившие его исполнительский опыт: «И.-С. Бах» (1945), «Л. ван Бетховен. Фортепианные сонаты» (1956), а также книга эссе «Музыкальные размышления» (1956). В 1956-м университет Базеля выбрал Эдвина Фишера почетным доктором. Умер пианист в 1960 году. Исполнительскую манеру Эдвина Фишера великолепно охарактеризовал его ученик Альфред Брендель: «Фишер был наделен исполнительским гением (если вообще это стершееся от употребления слово еще допустимо), он был наделен не композиторским, а именно интерпретаторским гением. Его игра абсолютно правильна и одновременно дерзка. Ей присущи особая свежесть и интенсивность, общительность, которая позволяет ей доходить до слушателей более непосредственно, чем игре любого из известных мне исполнителей. Между ним и вами нет никакой преграды… Он часто бывал жертвой обстоятельств и настроений, и его пластинки не дают представления о том, чего он достигал на концертах и в классах, занимаясь с учениками. Его игра была не подвержена времени и моде. А он сам являл собой сочетание ребенка и мудреца, смесь наивного и утонченного… Он обладал способностью видеть всё произведение в целом… А ведь это и называется идеалом».