<...> Шостакович оказался в эпицентре всех политических и культурных событий того года. Так, в начале мая в СССР прибывает Президент Финляндии Урхо Кекконен, ему устраивают приём на самом высоком уровне, он посещает несколько городов Советского Союза, Московский университет вручает ему диплом доктора юридических наук honoris causa. Перед отъездом 31 мая Кекконен подписывает совместное коммюнике, в котором зафиксированы результаты переговоров, положительных для советской стороны [5]. В конце мая на две недели в Москву приезжает видный финский музыковед Эрик Тавастшерна, встречается с Д. Шостаковичем, делится своим впечатлением от встречи в газете "Советская культура". "Шостакович принял меня у себя, и я сразу же почувствовал магическое воздействие его личности. Мы легко разговорились. Я рассказал, что во время моей последней встречи с Сибелиусом он высоко оценил Десятую симфонию Шостаковича и вообще с большим интересом следил за его творчеством. Шостакович ответил на это: "Я рад, что великий композитор Финляндии, которым я восхищаюсь, так оценил мою музыку", — и далее даёт оценку 11-й симфонии: "Хочу сразу же сказать, что Одиннадцатая симфония — выдающееся произведение. Композитора вдохновила программа симфонии, но он не сломал симфонической формы и не превратил произведение в гигантскую симфоническую поэму. Напротив, форма здесь едина и монолитна. Ни один современный композитор не достигает в своей музыке такого колоссального симфонического напряжения, как Шостакович. Вступительный музыкальный образ симфонии — одно из наиболее значительных вдохновений Шостаковича: в нём пространство и глубина, оно открывает широкие перспективы. Подобно тому как Мусоргский в конце сцены под Кромами в "Борисе Годунове" выражает в музыке судьбу России, Шостакович во введении к Одиннадцатой симфонии выражает предгрозовую атмосферу, ожидание Россией грядущих грозных событий" [6] . В октябре Шостакович — автор Сюиты на финские темы, написанной в самом конце 1939 года (по заказу Политуправления ЛВО) [7] едет в Финляндию, 9 октября в Хельсинки ему вручена почётная награда — Международная премия им. Я. Сибелиуса [8]. <...>
В конце мая Н. Хрущёв организует и проводит крупную политическую акцию. В Москве проходит совещание Политического Консультативного Комитета государств-участников договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. В итоге этого совещания принимается Декларация государств-участников Варшавского Договора и Пакт о ненападении между государствами — участниками Варшавского Договора и государствами — участниками Североатлантического Пакта. Смысл Пакта заключался в предложении Западу прекращения гонки вооружения, ликвидации "холодной войны". В заключении Пакта подписавшие его видели "реальный шаг в деле укрепления мира". Пакт сразу был доведён до сведения всего мира, всех ведущих государств. И конечно, в первую очередь, он был адресован руководству США, Великобритании, Франции. Казалось бы, эти чисто внешнеполитические акции далеко отстоят от искусства. На самом деле это совсем не так. Искусство использовалось как дополнение к политике, как её составная часть, как инструмент. На Западе культурные акции в эпоху "холодной войны" получили название "культурной дипломатии" или "мягкой силы". Сегодня сложилась огромная литература по этой "мягкой силе". У нас этой темой всерьёз занялись сравнительно недавно. Так, в коллективной монографии "Советская культурная дипломатия в условиях "холодной войны". 1945-1989" [18] весьма обстоятельно рассматривается организация советской культурной дипломатии, научный и образовательный обмен, фестивали молодёжи и студентов, спортивные состязания, международные выставки, выставки достижений народного хозяйства СССР, международные Сталинские и Ленинские премии мира, туристические связи СССР, праздничные коммеморации и пр. К сожалению, в книге не нашлось места для освещения участия музыки в культурной дипломатии СССР. Между тем, на Западе музыке как инструменту внешней политики уделяется серьёзное внимание. Как пишет канадская исследовательница Эмили Ансари в своём труде "Звук сверхдержавы: музыкальный американизм и "холодная война": "Госдепартамент США обратился к музыке в начале 1950-х годов, чтобы помочь решить проблему репутации, которая в условиях "холодной войны" стала проблемой международных отношений. Советы энергично пропагандировали достижения своего народа в области высокого искусства в рамках своей глобальной пропагандистской кампании, направленной на демонстрацию общественных преимуществ коммунизма" [19]. Это верное в основе наблюдение следует уточнить. Дело в том, что советские музыканты действительно демонстрировали достижения советской исполнительской школы, но вот что касается советской музыки, то она должна была, по мысли партийных идеологов, содержать в себе самой, в самом музыкальном языке коммунистическую идеологию. Партийность должна была быть инкорпорирована в само тело музыки, вплоть до её тональной организации. Некоторые ретивые музыковеды — члены партии — находили даже советский интонационный строй, почему-то похожий на интонации песен Исаака Дунаевского... Но об этом чуть позже. <...>
========== [6] Тавастшерна Эрик. Музыкальные впечатления. //"Советская культура". — 1958. - 12 июня. - №70. - С. 4. [7] Ковнацкая Л. "Финская сюита" Шостаковича в ленинградском контексте: из истории рукописи. / / Opera musicologica. 2017. — №4 [34]. — С. 21. Шостакович завершил работу над сюитой 3 декабря 1939 года, на четвёртый день "незнаменитой" финской кампании, "зимней войны" 1939-1940 годов. Об этом скромном, не отмеченном номером самим автором сочинении сложилась целая литература. См.: Нилова В. Семь обработок финских народных песен (Сюита на финские темы) Шостаковича и карельские песенные источники. В кн.: Дмитрий Шостакович. Исследования и материалы. Вып. 4. / Отв. ред. О. Дигонская, Л. Ковнацкая. - М., DSCH. - 2012. - С. 195-207. [8] Справедливости ради следует отметить, что в то самое время, когда президент Финляндии Урхо Кекконен собирался в Москву, в стране Суоми гастролировала большая группа советских артистов. Как писал директор ЦДРИ Б. Филиппов, "недавно у наших финских соседей по приглашению общества "Финляндия — Советский Союз" побывала группа советских артистов. В группу входили солисты Большого театра СССР Ирина Архипова и Ф. Пархоменко, пианистка Белла Давидович, скрипач М. Комиссаров, солисты грузинского балета Этери Чабукиани и Вахтанг Гунашвили, исполнители русских народных танцев, артисты Ленинградского Малого оперного театра В. Князев, А. Мирецкий и Н. Петров, аккомпаниатор Д. Ашкенази". ( Филиппов Б. В гостях у народа Финляндии. / / " Советская культура". - 1958. - 22 мая. - №61. - С. 4). ... [18] Советская культурная дипломатия в условиях "холодной войны". 1945-1989: коллективная монография / [науч. ред., рук. авт. коллектива О. С. Нагорная]. — М., Политическая энциклопедия. —2018. [19] Ansari Е. A. The sound of a superpower: Musical Americanism and the Cold War. - Oxford: Oxford University Press, 2018. - P. 21.
______________________________________________________________ <...> 28 мая во дворце Шайе Симфоническим оркестром радио и телевидения Франции под управлением А. Клюитанса была исполнена 11-я симфония. Об этом сообщила "Советская культура" в номере от 31 мая [37]. 11-ю симфонию упомянул в своём докладе министр культуры СССР Н. А. Михайлов на Втором Всесоюзном съезде работников культуры. С текстом доклада можно ознакомиться на 2-й и 3 - й страницах газеты "Советская культура" от 24 мая 1958 года. С неё он начал раздел своего доклада, посвящённого "крупным удачам деятелей искусства" в музыкальном искусстве. "Прежде всего, следует вспомнить чудесную Одиннадцатую симфонию Д. Шостаковича. Это яркое произведение языком музыки рассказывает о величественной эпохе, о революционней борьбе в 1905 году, как бы перелистывает страницу за страницей бурные и незабываемые события тех дней, которые подготовили победу Великого Октября". Не забыл министр оценить достоинства опер "Мать" Т. Хренникова, "Милана" Г. Майбороды и А. Бабаева "Орлиное гнездо". Отметил и балеты "Тропою грома", "Отелло" и "Спартак", над которым закончил работу Большой театр. Столь громкий выход Шостаковича на международную арену, его мировое признание, теперь выраженное в публичной форме награждения различными почётными званиями, вероятно, сыграли свою роль в истории Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 "Об исправлении ошибок в оценке опер "Великая дружба", "Богдан Хмельницкий" и "От всего сердца". В условиях, когда Советский Союз всячески стремился продемонстрировать своё намерение освободиться от недавнего прошлого, от порядков и норм сталинского режима, показаться всему миру не только миротворцем, но и покровителем искусств, политически выглядело бы недальновидным, чтобы признанный в мире композитор у себя на родине оставался преданным поруганию, с несмываемым клеймом "формалиста". Это тем более было заметно в сравнении с представителями других видов художественного творчества. Такого признания, как Шостакович в первой половине 1958 года, не имел ни один деятель советской культуры того времени, ни литератор, ни художник, ни режиссёр театра, ни актёр кино. Конечно, выход Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 года имел много разных причин, но совершенно очевидно, что музыка в тот момент имела большее предпочтение в глазах партийной верхушки и самого Хрущёва, нежели другие виды искусства и литература. Для композиторского сообщества в СССР это постановление имело чисто внешнее, политическое значение, творческий процесс шёл своим путём и развивался по своим собственным законам. Молодых композиторов оно практически никак не затронуло. Для них старое Постановление 1948 года было уже давно забытым анахронизмом. Тем более, что в заглавии нового постановления были указаны оперы, давно уже сошедшие со сцены (кроме, быть может, "Богдана Хмельницкого", которого, кажется, пытались ещё ставить на Украине). На Постановление отреагировали, главным образом, композиторы старшего и среднего поколения и, в первую очередь, те, кто упоминался в Постановлении 1948 года или кто был так или иначе причастен к событиям того года. Для композиторов "формалистического направления" это было знаком перемен в стиле руководства музыкой, подающим надежды на ослабление давления Агитпропа на композиторское творчество. Правда, в хрущёвский период идеологический пресс партийной доктрины всё ещё — по инерции и чисто формально — оставался в некоторой силе. И лишь после его ухода, при Брежневе постепенно давление слабело, а в конце советского периода оно фактически сошло на нет. Впрочем, не всё так просто было с этим Постановлением. Прежде всего, в тексте его содержалась некая двусмысленность. С одной стороны, в этом документе отнюдь не дезавуировались основные положения прежнего, десятилетней давности Постановления от 10 февраля 1948 года. И принцип партийности, и доктрина соцреализма оставались незыблемыми. Лишь наиболее одиозные, слишком грубые обвинения, которые, кстати сказать, вполне логично вытекали из установок Постановления 1948 года, были списаны на "субъективный подход И. В. Сталина". Того Сталина, который продолжал и после выхода Постановления по-царски награждать композиторов-формалистов премиями своего имени! Который заказывал им музыку для своих важных кинофильмов! Справедливости ради стоит напомнить, что отнюдь не Хренников, композитор "реалистического направления", а "формалист" Шостакович писал музыку к кинофильму "Падение Берлина"...
============ [37]Концерты Д. Шостаковича в Париже. / / "Советская культура". — 1958. — 31 мая. - № 66. - С. 4. "ПАРИЖ, 29 мая. (ТАСС). Во дворце Шайо в Париже состоялись два концерта из произведений известного советского композитора Дмитрия Шостаковича, находящегося сейчас в Париже. Партию фортепиано в обоих концертах исполнял автор. Наряду с другими произведениями композитора была исполнена его Одиннадцатая симфония. Помимо двух живых исполнений, А. Клюитанс записал симфонию на пластинку. (См.: Хентова С. М. Шостакович. Жизнь и творчество. — Т. 2. — Л., Советский композитор, Ленинградское отделение. 1986. — С. 337).
...Противоречивое содержание Постановления 1958 года было сразу отмечено как в кругах советской интеллигенции, так и за рубежом. Показателен в этом смысле один документ, хранящийся в Государственном архиве Великобритании. Уже на следующий день после публикации в газете "Правда" Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 года "Об исправлении ошибок . . . " из британского посольства в Москве 9 июня пошло следующее письмо в Северный департамент Министерства иностранных дел Великобритании: <...>
<...> Мнение о двуликости Постановления стало общим местом в западной литературе о советской музыке. Вот, к примеру, мнение Б. Шварца: "В то время как в постановлении 1958 признавались перегибы прошлого, оно всё же оставалось далеко от отмены постановления 1948 года. Напротив, большое внимание было уделено тому, что решения 1948 года "играли в целом положительную роль в дальнейшем развитии советской музыки". Была вновь подчёркнута "неприкосновенность основополагающих принципов, выраженных в постановлениях партии по идеологическим вопросам" [44]. Однако, как показали дальнейшие события в жизни композиторских организаций, именно двусмысленность Постановления 1958 года не только не способствовала компромиссу и консолидации, а наоборот, стимулировала очередной виток противостояния. Это стало очевидным сразу же после публикации нового Постановления в печати. Консервативная музыкальная партия обратила внимание на то, что Постановление 1948 года осталось в силе и что редакционная статья в газете "Правда" говорила о том, что необходимо "помнить, что опасность нездоровых, чуждых нам явлений в музыке, против которых направлены были эти Постановления, не снята ещё и сегодня". И что "в творчестве отдельных композиторов порой ещё проявляются неправильные тенденции, препятствующие полноценному реалистическому воплощению значительных тем, мужественных и героических образов, правдивому изображению современной жизни народа" [45]. Композиторы, пострадавшие в 1948 году, наверняка чувствовали моральное удовлетворение оттого, что с них была снята партийная анафема, что теперь жупел антинародного формалистического направления не довлел над ними. Более того, статья в "Правде" с упоминанием выступления Шостаковича на приёме у Хрущёва 8 февраля придавала композитору уверенности в том, что его положение оставалось не просто высоким, а обретало новый, далеко идущий смысл, некий посыл, которым композитор не преминул воспользоваться в дальнейшем. О том, как композиторы старшего поколения по-разному отреагировали на Постановление, красноречиво говорят их выступления. <...>
<...> ...И далее Шостакович произнёс слова, которые смущают некоторых наиболее радикально настроенных советологов. Коснувшись заграничных связей, он заметил, что в музыкальных кругах зарубежных стран "нашу точку зрения по вопросам новаторства, реализма, народности искренне поддерживают многие передовые музыканты западноевропейских стран". И поделился своими свежими впечатлениями о встречах с крупными французскими композиторами, которые, по его мнению, "глубоко обеспокоены дальнейшей судьбой музыкального творчества на Западе". Как передаёт газета слова Шостаковича, "их тревожит распространение среди молодёжи фальшивых "авангардистских" течений вроде пресловутой додекафонии или "конкретной музыки". Вопрос об отношении Шостаковича к музыкальному авангарду в 1950-е годы отнюдь не такой простой. Начнём с того, что в эти годы не один Шостакович был убеждённым противником додекафонии и электронной музыки. В 1950-е годы, когда международный музыкальный авангард победно шествовал по западному миру, далеко не везде и не всеми композиторами он воспринимался "на ура". Достаточно вспомнить Пауля Хиндемита или Карла Орфа в Германии, венгра Золтана Кодая или чеха Богуслава Мартину. В Соединённых Штатах в начале 1950-х годов американские композиторы-симфонисты старшего поколения, творцы "музыкального американизма", такие как А. Копланд или С. Барбер, Р. Сешшнс или Э. Сигмейстер, отнюдь не были в восторге от А. Шенберга и его молодых американских учеников и последователей. С. Барбер охарактеризовал энергичное наступление американского сериализма, как "победу тоталитарного модернизма" [47], а Георг Рочберг, прошедший школу Принстона, назвал его "своего рода нацизмом в музыке" [48]. И во Франции с её богатыми традициями, с обострённым чувством национального достоинства (особенно после Второй мировой войны) такие композиторы, как Пуленк, Орик, Оннегер, Core, Лесюр, Дютийе и Жоливе, действительно противились усиленному насаждению эстетики безнациональной и безмелодичной музыки. Обычно подобного рода высказывания Шостаковича рассматриваются как дань композитора официозу, как некие вынужденные и не присущие ему самому мысли. Но это не совсем так, а скорее всего, совсем не так. Положение у Шостаковича в чисто творческом плане, да и в музыкальном мире в это время было довольно сложное. Шостакович, один из первых советских композиторов его поколения, столкнулся с явным неприятием его не только общественной, но и художнической позиции. В скором времени представители музыкального авангарда начнут его уже в открытую критиковать. И, кстати говоря, эта критика начнётся именно с Одиннадцатой симфонии. Поэтому в нелестных словах Шостаковича в адрес музыкального авангарда не было ничего фальшивого, бесчестного. И апелляция к иностранным композиторам, которые сочувствовали Шостаковичу, — это способ самозащиты, способ борьбы за выживание, за своё присутствие на мировой музыкальной арене. <...>
<...> Несколько иной тональности придерживался в своём выступлении Г. В. Свиридов на этом собрании. Уже в самом начале своей речи он сразу резко развернул дежурную благодарность партии в критическом направлении. Как он заявил, "партия вновь сказала, что музыка не есть частное дело отдельных композиторов, что советское музыкальное искусство рассматривается у нас как часть общегосударственного, общенародного дела, как одна из важных отраслей духовной жизни советского народа" [49]. Тут же не преминул упомянуть, что при таком отношении на всех деятелей советской музыки возлагается большая ответственность. И сразу же предложил свою версию прочтения Постановления от 28 мая 1958 года. Как можно судить по газетному изложению его слов, в этом Постановлении его "глубоко взволновало то, что субъективные и безапелляционные суждения по поводу творчества наших крупнейших мастеров сняты и самый термин — "антинародное направление" — к нашей музыке не применим". И затем воздал должное своим старшим коллегам, попавшим под огонь ждановской критики, заметив, что новое Постановление "пронизано чувством глубокого уважения к деятельности выдающихся советских музыкантов. Некоторые из них, например, Н. Мясковский, В. Шебалин, А. Хачатурян, Д. Шостакович, являются не только композиторами, но и крупными педагогами, воспитателями нескольких поколений советских музыкантов. Многие из нас являются их учениками, поэтому нас особенно радует тон глубокого уважения к этим замечательным музыкантам". А затем Свиридов не удержался от прямой критики руководства Союза композиторов СССР, выразив озабоченность состоянием дел в Союзе. По газетному изложению его слов можно только понять, какие темы затронул Свиридов в своём выступлении: "Новый партийный документ заставляет нас серьёзно позаботиться о состоянии в композиторской организации. Всё время откладывается создание Московского союза композиторов. Мало у нас интересных творческих собраний, дискуссий. После Второго съезда композиторов жизнь союза не только не активизировалась, а стала более вялой, пассивной. Нам нужно чаще собираться для обсуждения новых сочинений, лучше знать друг друга. Нужно, чтобы в союзе звучало больше музыки, чтобы мы могли критиковать друг друга, помогая овладеть высоким мастерством, нужно работать не покладая рук, ибо этого ждёт от нас народ, а перспективы для творчества у нас необычайно увлекательны и интересны". <...>
<...> Послевоенная поросль композиторской молодёжи, её выход на музыкальную сцену, отношение к ней в ССК СССР — это чистой воды terra incognita в нашем историческом музыкознании. Между тем, появление молодого поколения в союзе композиторов, история взаимоотношений молодых со старшими коллегами, с руководством ССК СССР и СК РСФСР, их постепенное возвышение и, наконец, захват командных высот как за cчёт естественной убыли старших поколений, так и путём борьбы с ними — драматичная и необычайно важная страница истории отечественной музыки, без знания которой очень трудно понять, что в ней происходило и происходит вплоть до наших дней. Эта история непосредственно связана с героями нашего повествования, поэтому в дальнейшем мы обязательно остановимся на этой теме. <...>
========================= Вот это - один из САМЫХ ВАЖНЫХ абзацев.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Аудио/видеозаписи и литература предоставляются исключительно для ознакомления. После ознакомления они должны быть удалены, иначе, вероятно, Вами будет нарушен закон "об авторском праве и смежных правах".
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям. 
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.