После успеха на Всеармейском конкурсе военных духовых оркестров в Москве в 1970 году пришли одни разочарования. Тогда мне казалось, что все это «пиррова победа», не более того. … Прилетев из Москвы обратно на Камчатку, все мы, музыканты 304 полка, были на эмоциональном подъёме от успешного выступления и победы на конкурсе, завоевания первого места среди всех оркестров Советской Армии. Шутка ли, сколько оркестров мы обошли. Жалко, что нет у меня точной информации, но их число исчислялось тысячами. Нас встретили наши друзья, родные и близкие, командир полка полковник Федоров и его заместители. Над сценой клуба развевался плакат «Привет лауреатам конкурса оркестров». Затем состоялся небольшой банкет в столовой части. Через некоторое время мы дали концерт на местном телевидении и ещё пару концертов в разных местах. И начались будни. Так прошел еще один год. Я ждал нового назначения. В душе надеялся получить хорошее распределение. Ведь мы все, военные дирижеры, были связаны между собой. Кого-то я знал по институту, кого-то по службе. До меня дошла информация, что все дирижеры, занявшие призовые места, получили престижные оркестры в столицах - в основном, штабные оркестры. Также буквально все получили почетные звания заслуженных артистов или деятелей искусств тех республик, откуда они привезли коллективы. И я с робкой надеждой вылетаю в Москву на беседу с начальником военно-оркестровой службы СА генералом Н.М.Назаровым. Сразу при встрече он меня обрадовал, сказав, что освобождается место дирижера военной академии им. Фрунзе, т.к. его дирижера подполковника С.Райхштейна переводят на повышении в институт военных дирижеров (должность полковника). Я был на седьмом небе. Ведь это та академия и тот оркестр, которые вырастили меня в буквальном смысле слова. Там я был воспитанником, солдатом срочной службы… И через столько лет прийти в этот же оркестр его руководителем! Не сказка ли это? На этом мои мечтания и иллюзии переходят в другую плоскость, о чем я вспоминаю в своей автобиографической книге «Белая ворона». Белая ворона, чтобы дальше не интриговать - читателя - это я. И череда невезений до самой моей пенсии. Только сейчас я понимаю, что мой звездный час был там, на далекой Камчатке, с коллективом полкового оркестра, с полковником Федоровым, с теми, кто меня там окружал, с кем я там дружил. Повторить «Камчатский» успех судьба мне не дала. И вот я направляюсь на встречу с начальником академии - иду и думаю, что работать после С.Райхштейна, блестящего военного дирижера, прекрасного аранжировщика, будет трудно. Это для меня высокая планка, но я должен с ней справиться. На пороге академии меня встретил улыбающийся Райхштейн. Он проводил меня в кабинет начальника академии. Разговор был короткий, минут десять, не больше, и мне показалось, что я ему понравился, после чего он меня направил в отдел кадров для оформления документов. После ряда вопросов начальник отдела кадров сказал прийти на следующий день за ответом. Утром дежурный по академии вынес мне мое личное дело и сказал, что мне отказано. «Кар», - вскрикнула первый раз «ворона». Я тогда не понял, что она только начала свое «карканье». С этим настроением я поехал в министерство обороны к генералу Назарову: “Николай Михайлович, в академии получился «кикс» (музыканты хорошо знают это выражение: кикс - непроизвольно извлеченный звук на духовом инструменте), что мне делать?” После некоторого молчания он говорит: «Поезжайте на курсы «Выстрел» к генералу Драгунскому». С генерал-полковником, дважды героем Советского Союза Давидом Абрамовичем Драгунским я уже имел заочную встречу. Вот как это было. После окончания института военных дирижеров я попал в лес, где стояли две дивизии, которые входили в пятую танковую армию, где заместителем командующего был генерал Драгунский. А в этой армии было аж 6 оркестров, причём музыкантов катастрофически не хватало. Я получил оркестр из восьми музыкантов. Можете себе представить, что можно играть этим составом. Как в "12 стульях Ильфа и Петрова": "А тут у нас сводный духовой оркестр" - а там сидит одна бабка с тубой! Но и с этим “оркестриком” работы хватало с избытком. Как шутили сами музыканты: «Мы их (солдат) только в туалет с музыкой не водим». Однажды оркестр играл возле курилки для курящих солдат (и такое было!). Тут подъехал командир полка полковник Белявский и сказал: «Гофман, е..,м.., играй «Пчелу»!». «А что это, у нас такого нет в репертуаре», - ответил я. «Так, если через час не будешь играть «Пчелу», - накажу!» - отреагировал он. Мне принесли нотную бумагу, и я быстро разбросал по партиям его прихоть. Вот такие самодуры мне попадались. Когда он услышал свой заказ, то остался доволен. Кстати, это было мое первое концертное выступление после окончания института. Вернёмся к 70 годам. Я приезжаю к начальнику курсов «Выстрел» Д.А.Драгунскому в город Светлогорск под Москвой. Располагались курсы в прекрасном месте, рядом с шикарным озером, все утопало в зелени. Пейзажи - как на картинах великих художников. Кабинет Драгунского по своей величине и строгости был похож на кабинет Сталина. Сам он сидел вразвалку, и рядом с ним – несколько генералов – видимо, его заместителей. Я представился, и состоялся такой диалог «Чего пришел?» «Меня генерал Назаров прислал на вакантное место дирижера оркестра», - ответил я. «Странно, а он мне не звонил», - сказал Драгунский. Я понял, что и тут мне ничего не светит. Я уже повернулся, чтобы уйти, но генерал вдруг остановил меня. А ну-ка расскажи о себе, попросил он. После моего короткого рассказа (по его лицу я увидел, что он заинтересовался мною) он сказал адъютанту: «Дать отношение Гофману в министерство обороны о моем согласии назначить его военным дирижером курсов «Выстрел». Я снова пришёл к генералу Назарову с отношением, вверху крупным шрифтом было напечатано…. Дважды герой советского союза генерал-полковник танковых войск Д.А.Драгунский. Генерал Назаров сказал: «Ну, считай, что ты в Москве!». «Кар-кар», - снова вдалеке прокричала «Ворона». Это она меня предупреждала, чтобы я был скептиком, а не оптимистом.
Я возвращаюсь на Камчатку и жду. Прошел месяц, другой, третий – из Москвы ни звука. Сам звоню Назарову: «Николай Михайлович, ну как там со мной?» Вразумительного ответа не получаю. Пришло время, уезжать с Камчатки. Незадолго до этого позвонил сам Назаров и сказал: «Мы предлагаем тебя на должность начальника оркестра штаба Прикарпатского военного округа. Поезжай во Львов». И вот я во Львове, в приёмной начальника штаба округа. Выходит адъютант, берет мое личное дело. Через пять минут выходит и говорит, что мне отказано. «Кар-кар-кар! А что я говорила?», - на этот раз отчётливо перевел я, с ее языка. Моя несчастная белая ворона. Как она была права. Уже через несколько лет Назаров мне по секрету рассказал, что в дело назначения меня к Драгунскому вмешался большой начальник и сказал: «Гофману назначение к Драгунскому не подпишу, они на курсах «Выстрел» организуют сионистскую группу. Как понимать, сказано это в шутку или всерьез, до сих пор не знаю. Ведь Драгунский был председателем Антисионистского комитета советской общественности, организованным советским правительством, против борьбы с Израилем и его сионисткой политикой. Много лет прошло с тех пор. Что-то воспринимается уже с иронией, что-то с философским пониманием. Спасибо вороне, что не все время каркала и все-таки дала мне великую возможность оставить след в истории военно-оркестровой службы великой страны - России, дала мне музу для сочинения моих произведений, которые вносили и вносят в мою жизнь вдохновение и оптимизм. Публикацию подготовил Борис Турчинский
ПОГРУЖЕНИЕ В КЛАССИКУ. Здесь живет бесплатная классическая музыка в mp3 и других форматах.
Меню сайта
Помощь тяжело больным детям.