Название: Дон Жуан
Оригинальное название: Don Giovanni
Год: 5 июля 2010
Жанр: Опера
Режиссер-постановщик и художник-постановщик: Дмитрий Черняков
Оркестр: Freiburger Barockorchester
Дирижер: Louis Langrée
Место проведения: Théâtre de l'ArchevêchéKünstler
Язык: Комментирует происходящее в фестивальном зале на французском языке музыкальный обозреватель телеканала ARTE - Emmanuelle Gaume. Одновременно выполняется синхронный перевод на немецкий, который является основным языком трансляции.

 

Исполнители: Bo Skovhus, Kyle Ketelsen, David Bizic, Colin Balzer, Marlis Petersen, Kristine Opolais, Kerstin Avemo, Anatoli Kotscherga

Другую информацию почитайте в развернутых рецензиях (ниже) или же посмотрите на Веб-странице канала ARTE:

 http://liveweb.arte.tv/de/video/Don_Giovanni_beim_festival_d_Aix-en-Provence/

 

Часть 1 - 0:06:30 - 1:41:15 СПЕКТАКЛЬ (Далее перерыв: рассказ о постановке, фестивале, интервью, немного рекламы)
Часть 2 - продолжение спектакля.

 

 

___________

"Дон Жуан" без обмана

Премьеру оперы Моцарта режиссер Дмитрий Черняков представил на фестивале в Экс-ан-Провансе.

Черняков не скрывает своих источников: в программке – фотографии фильмов Бертолуччи, Пазолини, Винтерберга. Этот Дон Жуан уже был непокорным сыном из «Торжества», уже был поливалентным пришельцем-соблазнителем из «Теоремы», на нем плащ Марлона Брандо из «Последнего танго», это Дон Жуан на излете. Черняков начинает играть, раскрыв все свои карты.

Ничего не скрывают друг от друга и герои этого спектакля. Здесь нет обманов. Только самообманы. Причем такие, о которых знают, что это самообманы. И все же на них идут.

Спектакли под открытым небом во дворе архиепископского дворца начинаются после заката солнца – но Чернякову ночь не нужна. И прямая противоположность пленэру, где можно было бы петь серенады, – этот выстроенный Черняковым-сценографом павильон роскошного буржуазного дома (свет же – Глеба Фильштинского). Под звуки увертюры мы видим краткий пролог, слепок с «Торжества»: отец во главе стола приветствует прибывающих на юбилей чад и домочадцев. Быстро опустив занавес, режиссер оставляет время переварить высвечиваемую на нем информацию: все герои – родственники. Дон Жуан – муж Донны Эльвиры. Не тайный, а просто муж, хоть и «гуляющий сам по себе». Церлина – дочь Донны Анны; та, в свою очередь, Эльвире – кузина.

Ночь не нужна – того, кто вырывается из ее комнаты, знает не только Донна Анна, но и ее отец. И злится не столько на непутевого зятя, сколько на дочь, увивающуюся за родственником. Смертью отца заканчивается здесь стычка, которая, может, в этой семье и не редкость. Но сейчас в игру вмешался случай.
Тем больнее всем присутствующим. Не только Донне Анне. Это потом она решит, что нет, это Дон Жуан был убийцей. В этом будет «открытие», и в нем, конечно, не будет «срывания масок».

Да, может, Моцарт по-другому все задумал. Но мне труднее смириться с тем, что так чисто грустящая о дочери Царица ночи оказывается в «Волшебной флейте» полной негодяйкой, чем представить, что праведный гнев в партии Донны Анны – это всего лишь нужная ей здесь и сейчас риторика, скрывающая ее собственные необузданные страсти. Скрывающая? Скорее дающая их выходу приемлемую форму. Нападая на вырывающегося Дон Жуана, Донна Анна (Марлис Петерсен) не устает его проклинать, тем временем все изощреннее себя предлагая – и вот уж тот готов из чувства юмора уступить... Тот же номер, однако, не пройдет с Дон Оттавио (Колин Балзер). Вот уж – под воинственные призывы к мести – он и раздет, и склонен... Но нужные рефлексы у благородного Оттавио не срабатывают. Черняков, впрочем, далек от комического эффекта. Оттавио не смешон и не страшен. Признает, что рефлексов не будет, и в своей знаменитой арии заявляет пусть скромные, но свои права на женщину как на объект сентиментального созерцания, платонического сочувствия. Страшно то, как это воспринимает Донна Анна – и находящая в себе силы для этой убогой любви, и разражающаяся затем рыданиями.

Кроме насмешки над риторикой в этом спектакле есть много настоящей боли – той, что пронизывает отношения по ту сторону иронии, там, где все секреты – секреты Полишинеля, где зло привычно и терпимо. Невероятная Донна Эльвира (Кристина Ополайс), проходящая путь от меланхолической насмешки до добровольного участия в сомнительных ритуалах и ролевых играх. Так соглашается она на Лепорелло в плаще Дон Жуана. Это шанс – обратиться к Дон Жуану всерьез. Искренность возможна лишь через подставное лицо. Но пусть тот, настоящий, слышит! И он слышит, и он хоронит себя каждым пьяным шагом, удаляющим его от женщины, которая его любит, и от своего двойника. И когда уже невмочь, замахнется бутылкой, чтобы их прогнать... У него тоже есть способ на искренность – в опустелой гостиной Бо Сковхус исполнит самую пронзительную свою арию.
Это серенада Дон Жуана. В опере отсутствует та, кому ее поют. Еще одна проходная интрижка, служанка, удостоившаяся имитации городского фольклора? У Дон Жуана, вышедшего из плаща Марлона Брандо, у этого спивающегося изгоя, как заклинание вдыхающего жизнь в тривиальную фразеологию, косолапо кружащего в обнимку с пустым воздухом, канцонетта становится символом веры. Смешное и доморощенное Ewige Weibliche. Вечное отсутствующее, но если не верить в это – нет, не в идеал, а в это «что-то еще», то можно сдохнуть.

 

___________

 

Соблазнитель Большого. "Дон Жуан" Дмитрия Чернякова в Экс-ан-Провансе

Традиционный оперный фестиваль во французском Экс-ан-Провансе открылся мировой премьерой новой версии "Дон Жуана" Моцарта в постановке и оформлении Дмитрия Чернякова. Один из сопродюсеров спектакля — Большой театр, в репертуар которого спектакль войдет нынешней осенью. Из Экс-ан-Прованса — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Чем прочнее обосновывается Дмитрий Черняков в первом ряду оперных режиссеров мира, тем злобнее становятся нападки на него, прежде всего на родине (достаточно заглянуть в блоги, чтобы в этом убедиться). За что помимо прочего на сей раз на единственного российского режиссера, удостоенного чести открывать один из главных оперных фестивалей Европы, ополчатся оперные пуристы, можно догадаться, не дожидаясь их рецензий или устных откликов,— за нарушение непрерывности музыки. В новой постановке "Дон Жуан", звучание которого, согласно оперным канонам, должно литься непрерывно, единым звуковым потоком, отчетливо разбит на отдельные сцены. По окончании каждой из них с резким хлопком сцену отрезает от зала черный занавес, и наступает "противозаконная" пауза, во время которой на занавесе крупными буквами сообщается, сколько именно времени минет до следующего эпизода спектакля — "прошло пять дней", или полтора месяца, или две недели и т. д.

 

Дмитрий Черняков сделал из "Дон Жуана" своего рода драматический сериал. С кинематографической подробностью и вниманием к малейшим деталям быта и психологии он рассказывает историю богатой буржуазной семьи, которая разворачивается в одних и тех же декорациях. Паркет, обшитые деревом стены, библиотека, тяжелые двери, потолок с люстрой, массивный обеденный стол в середине комнаты — это тяжеловесное великолепие явлено зрителю еще во время увертюры, прологом, в котором мы видим все семейство Командора, собирающееся за большим столом. Все места действия из либретто Лоренцо да Понте режиссер заменил этим единым и практически неизменным интерьером. Декорация несколько подавляет зрителя и к концу спектакля даже начинает раздражать, но тягостность атмосферы богатого дома, кажется, и должна быть по замыслу режиссера навязчивой, гнетущей.

Дон Жуан здесь пришелец, гость. Его статус подчеркнут еще и тем, что всех, кроме него, персонажей "Дон Жуана" Дмитрий Черняков объединил семейными узами: Церлина стала дочерью донны Анны от первого брака, донна Эльвира — кузиной донны Анны, Лепорелло — молодым родственником Командора. Эту большую семью, с одной стороны, раздирают внутренние противоречия и страсти, с другой стороны, она скована всякими условностями и нормами поведения. Во время скандала с истеричкой донной Анной Дон Жуан случайно убивает ее отца — похожий на университетского профессора Командор треснулся головой о книжную полку и умер — и словно высвобождает разрушительную энергию этой семьи. Он становится будто катализатором, невольным искусителем — в программке спектакля помещены фотографии из нескольких знаменитых фильмов, с которыми следует соотносить эту историю, и самой точной из них "подсказкой" мне показалась сцена из "Теоремы".

Смелость и радикальность режиссуры — несколько сцен "Дон Жуана", которые режиссуре, как принято считать, просто не поддаются, решены настолько неожиданно и остроумно, что одни они уже обеспечат "Дон Жуану" Дмитрия Чернякова место в истории — оставили в тени работу Фрайбургского барочного оркестра и дирижера Луи Лангре, считающегося одним из лучших французских интерпретаторов Моцарта. Звучал "Дон Жуан" на премьере легко и небрежно, словно оркестр, дав знать публике о своем высоком уровне исполнения, нехотя уступил первенство театральному действию. Большинство солистов же справились со своими задачами отлично — особенно отметить следует Кристину Ополаис (донна Эльвира), Кайле Кетельсена (Лепорелло) и Марлис Петерсен (донна Анна). Редко увидишь в опере, чтобы даже те, у кого не все было ладно с голосом, так содержательно и подробно играли свои роли — очевидно, что в работе с певцами и певицами как с актерами (и в достижении результатов этой работы) равных Дмитрию Чернякову современных режиссеров не видно и на горизонте.

Тяжелее других пришлось, конечно, Бо Сковхусу (Дон Жуан), и именно в связи с ним можно говорить о неполной пока реализации режиссерского замысла. Дмитрий Черняков хотел перевернуть ситуацию "Дон Жуана": попросту говоря, сочувствовать публика прежде всего должна ему, а не всем этим якобы невинным жертвам "соблазнителя". Разумом идею режиссера понимаешь, но эмоционально она пока не наполнена. Растрепанный, в неаккуратной майке, обвисших штанах и бесформенном пальто Дон Жуан мало похож на человека, перед которым дамы не могут устоять. Усталый и умный, он не хочет изменять себе — вот чего и не могут простить ему окружающие.

Финал спектакля оказывается судилищем и розыгрышем одновременно — Дон Жуан никуда не проваливается, а падает на пол с сердечным, видимо, приступом, покуда семья Командора во главе с воскресшим (или не умиравшим — он и до этого преспокойно разгуливал по дому) главой дома сурово усаживается за свой любимый стол, символ власти и непоколебимости порядка. Спектакль является совместной продукцией нескольких театров (в частности, в Большом он заменит сорвавшуюся постановку Анатолия Васильева). Так что хотя бы в одном из них, наверное, найдется такой Дон Жуан, который сможет придать гармоничную завершенность интереснейшему решению Дмитрия Чернякова.