Современники назвали Восьмую симфонию Брукнера "Трагической". Это монументальная инструментальная драма, основанная на коллизии между жестоким могуществом, спокойствием вечной красоты вселенной и затерянной в ней одинокой личностью

Первая часть симфонии - картина столкновения человека с подавляющими его силами. Главная партия - голос суровой и неумолимой судьбы. Это возникающая в низком регистре струнных тема, состоящая из коротких, ритмически обострённых мотивов. При втором её проведении в мощных унисонах медных инструментов она звучит особенно грозно, не оставляя надежды. Второй образ - напевная, пластичная типично брукнеровская "бесконечная" мелодия скрипок, которую подхватывают духовые инструменты, воплощает утешение, надежду: это островок покоя и света. Третий образ - тема, рождающаяся в перекличке валторн с деревянными духовыми инструментами, то гневная, то молящая, то требовательная и мятежная. В конце части борьба между образами прекращается, драматическое напряжение уступает место покорности судьбе. Сам Брукнер говорил про коду первой части: "Так бьют часы смерти".

Вторая часть - скерцо - уводит в мир наивной фантастики и добродушного, чуть грубоватого юмора, не лишённого однако оттенка затаённой тревоги. Краски этой части сочны и ярки. Лёгкое тремоло скрипок создаёт сказочный колорит, но неуклюжее звучание темы лендлера в басах струнных чем-то напоминает "немецкого Михеля" с его основательностью и крепкой походкой. Соседний раздел овеян мечательностью, пасторальностью и заставляет вспомнить аналогичные эпизоды музыки Гайдна. Это картина альпийской природы, восхищение красотой божьего творения

Третья часть - возвышенное, проникнутое философским пафосом, торжественное в своём звуковом великолепии адажио. Слишком личностное, даже интимное, оно представляет собой цепь нанизанных друг на друга эмоциональных состояний: первая тема, звучащая у скрипок, воплощает затаённую мольбу, страсть, её завершают возвышенные хоральные аккорды, растворяющиеся в прозрачных арпеджио арф – словно истерзанная душа, в отчаянном порыве обратившаяся к Богу,получила благую весть; вторая тема - как бы излучает свет надежды, в ней слышится лирическая исповедь, поэтический восторг. Постепенно музыка угасает в покое и умиротворённости

Ярким контрастом в неземные сферы Адажио вторгается шквал финальной части: «кавалерийская» скачка струнных, призывные сигналы труб, топот меди и яростные раскаты грома. Сам Брукнер уверял друзей, что написал эту музыку
под впечатлением от встречи русского, австрийского и немецкого императоров в Ольмюце, сопровождавшейся парадом трех армий (особенно сильно его воображение поразили казаки). Внезапно обрушивающаяся на слушателя оркестровая мощь, ярко «обнаженное» звучание меди, скорее, заставляют думать о дикой скачке всадников Апокалипсиса… Побочная тема - хорального склада, задумчиво-созерцательная в выразительном интонировании валторн. В коде - грандиозной, звучащей апофеозом, в ослепительном сиянии до-мажорного трезвучия отчетливо слышны темы всех частей. Грозное звучание меди, неумолимо четкая поступь литавр,тревожные шорохи струнных – перед нами разворачивается «музыка сфер», вращение планет, за которым наблюдашь в смешанном чувстве восхищения и ужаса. По поводу финала сам Брукнер писал одному из дирижеров: «Он предназначен, скорее, для будущих времен, да и то для узкого круга друзей и знатоков…»

Четвертая симфония Es-dur (написана в 1874 году, была подвергнута переработке в 1878 и в 1880 году) — единственная, которую Брукнер снабдил программным подзаголовком, назвав ее «Романтической». Это широкое по смыслу название хорошо определяет общий эмоциональный тонус звучания произведения, музыка которого отмечена поистине шубертовской свежестью и поэтичностью.
Начиная с бетховенской Пасторальной симфонии немецкие, равно как и австрийские, композиторы часто воспевали в своих произведениях родную природу. Вспоминается в этой связи и «Фрейшютц» Вебера, и симфоническая идиллия Вагнера «Зигфрид». Причем образам леса часто уделялось особое внимание. «Лесной романтикой» овеяна и музыка брукнеровской симфонии.

Примечательно ее начало: на зыбко мерцающем, нежнейшем тремоло струнных возникает зов валторны. Клич ширится, подхватывается другими инструментами, присоединяется новый призывный мотив с его обращением: Развитие первой тематической группы — на непрерывном тремоло! — достигает кульминации и сменяется обаятельной, словно «подтанцовывающей» лирической темой (побочная партия в неожиданной тональности Des-dur, в репризе — H-dur). Широко представлена третья тематическая группа, где на большом динамическом нагнетании, при неизменном тремоло струнных, разрабатываются контрапунктические мотивы главной темы. Постепенно динамика спадает. Переход к разработке —это часто имеет место у Брукнера — совершается на длительном органном пункте (на звуке b тремоло литавр sempre ррр тридцать шесть тактов).
Словно сумерки опустились на лесную чащу и возникают таинственные видения — так можно пояснить содержание разработки, в четырех кратких разделах которой получают новое освещение основные темы (в частности, первая из них предстает в хоральном звучании). В репризу Брукнер вносит много свежих отклонений и завершает первую часть после необычной модуляции (E-dur — As-dur — Es-dur) триумфальным утверждением валторнового клича.

Вторая часть — Andante выдержана в духе элегии. Главная тема, сопровождаемая ритмом траурного марша, трижды проходит в различных вариантах; между ними возникает вторая лирическая тема (у альтов); так образуется формальная схема АВАВА. Очень выразительно третье, длительно развернутое проведение главной темы, где она приобретает мажорный склад (смелая модуляция: C-dur — As-dur — Ces-dur — C-dur) — скорбь сменяется утешением...

В третьей части — скерцо — Брукнер словно упивается свежим ветром на широких лесных просторах при ярком солнечном сиянии. Краткие мотивы-сигналы звучат подобно перекличке охотничьих рогов. А в музыке традиционного трио (сначала у гобоя и кларнета) воспроизводится по-шубертовски обаятельный лендлер.

Наиболее сложна драматургия финала, в развитие которого вовлекаются темы предшествующих частей. Разбушевавшиеся стихийные силы запечатлены в громоподобных унисонах всего оркестра. Такова главная партия; ее появление подготовлено 36-тактным органным пунктом на звуке b: Как и в первой части, сонатную экспозицию образуют три тематические группы (вторая, более светлая — C-dur; третья, на ostinato грозных унисонов — b-moll). Разработка представляет собой редкую по тематическому изобилию композицию — замечательный образец контрапунктического мастерства композитора. Репризу увенчивает ликующая кода. Сквозь все бури страстей в явном или скрытом, варьированном виде, проносится как лейтмотив всей симфонии валторновый клич из первой части.

Безраздельный оптимизм, радостное приятие жизни главенствует и в Седьмой симфонии E-dur (1881—1883). Это самое популярное сочинение Брукнера; в нем меньше, чем обычно, утомительных длиннот, форма стройнее, хотя контрапунктические разработки в первой и четвертой частях несколько суховаты. Но этот недостаток с лихвой восполняется мелодической щедростью и фактурно-оркестровым разнообразием.
Сильно впечатляет начало симфонии, с ее таинственно звучащим тремоло струнных и вырастающей из ми-мажорного трезвучия эпически величавой темой (ее запевает валторна с виолончелями, см. пример 84 б на с. 139), пространное изложение которой занимает 22 такта. Чудесная мелодия побочной партии развивает те элегические черты, которые порой проскальзывали в главной партии.
Ее извилистый склад вызывает смену красочных гармоний, находящихся в терцовом соотношении (h—G—B(F)—As(Es) — Ges). Песенность предшествующих партий дополняется танцевальностью третьей тематической группы. Сделано это очень изобретательно: огромное динамическое нарастание на органном пункте fis внезапно срывается и будто издали возникает угловатый, несколько загадочный мотив:

Но упорное ostinato, все более энергичные скачки в мелодии придают теме угрожающий характер. К концу экспозиции движение замирает на отголосках валторнового призыва. В предельно краткой разработке сменяются контрастные настроения — от сдержанно-торжественных до патетичных на кульминации (важную роль выполняет обращение первой темы), тогда как в репризе главенствуют ясные, радостные тона. Ослепительный свет излучает кода, с ее тоническим органным пунктом. Вторая часть — Adagio принадлежит к лучшему, что создано Брукнером. Это вдохновенная ода памяти Вагнера, о смерти которого стало известно во время сочинения этой части. Брукнер словно предчувствовал траурную весть — незадолго до того он писал Ф. Моттлю: «Однажды я вернулся домой и был очень грустен: вряд ли, думалось мне, маэстро сможет еще долго прожить — тогда и родился замысел Adagio». По силе выражения мужественной скорби оно не уступает знаменитым траурным маршам из Третьей симфонии Бетховена или «Гибели богов» Вагнера, по широте же развития превосходит их.
Глубоко волнует своей экспрессивной протяженностью тематизм этой части. Такова, например, главная партия (cis-moll)
Мелодию запевают теноровые тубы (они известны также под названием «вагнеровских» или «валторновых»); суровая поступь струнных прерывает ее; рождаются выразительнейшие, подголосочного склада речитативы, и вдруг весь оркестр разражается криком боли и отчаяния

Движение безвольно ниспадает, и будто слова утешения произносит задушевная тема побочной партии (Fis-dur)
В разработке сопоставлены крайние полюсы состояний. После нового трагического вопля, на спаде, возникает побочная партия. Еще более сумрачно вслед за второй звучит первая тема, но внезапно она преображается: будто радостное видение озарило сознание композитора, душа его преисполнена ликованием (C-dur). Краткой элегией — эпилогом заканчивается Adagio (первая тема идет в cis-moll, разрешается в одноименном мажоре ррр).
Третья часть — скерцо — проносится в очень быстром, стремительном темпе. Призрачный фон струнных прорезывают боевые кличи трубы. Под конец tutti принимает участие в буйной пляске, которой противостоит идиллическое трио.
Финал написан в сонатной форме с тремя группами тем. Первая героична (она сродни главной теме начальной части) Вторая тема хорального склада, а третья — унисонна, необычайно порывиста, динамически устремлена (она близка первой теме финала). Эмоциональный подъем, стихийный порыв вообще присущи музыке этой части, которая по блеску изложения представляет собой высшее достижение брукнеровского оркестрового стиля.
Итак, эпическая мощь и сила выражения, лирическая сосредоточенность, драматизм конфликтных столкновений, при общей величавой концепции,— таковы отличительные черты лучших симфоний Брукнера.

Симфонии Брукнера весьма трудны для исполнения. Это обусловлено как формой, так и объемом симфонического материала. При этом именно в симфониях Брукнера, как ни в каком другом симфоническом произведении второй половины 19 века, дирижер может с максимальной полнотой воплотить свой интерпретаторский потенциал, в зависимости от того, какой стиль исполнения он выберет. Чаще всего встречаются три варианта.

В первом воссоздается творческий облик Брукнера как ученика Вагнера. Эти исполнения характеризуются быстрыми темпами, неравноценностью частей внутри симфоний, эмоциональной агрессией, жесткой динамикой и скупостью тембров. Симфонии Брукнера насыщены энергией драматизма, иногда чрезмерно бурной. Такое понимание Брукнера является достаточно традиционным, его можно обнаружить и у Вильгельма Фуртвенглера, и у Ганса Кнаппертсбуша, и у Карла Шурихта.

Другой образ Брукнера - образ мистика, изучающего наследие Баха, барочных и средневековых композиторов. В подобных интерпретациях создаются гигантские полифонические полотна с богатейшей тембральной палитрой, величественно-медленными темпами и гениальным выстраиванием архитектурно-орнаментальной структуры произведений. Особенно характерно подобное понимание Брукнера для Серджу Челибидаке (в записях с Мюнхенским филармоническим оркестром), Гюнтера Ванда (в записях с Берлинским филармоническим и Северогерманским симфоническим оркестрами), и Георга Тинтнера.

И, наконец, третий путь - попытка представить Брукнера, как наследника романтико-классицистской традиции - традиции Шуберта и Брамса. В этих записях музыка Брукнера звучит по особому пластично, строгость формы совмещается с танцевальностью быстрых и напевностью медленных частей симфоний. По этому пути во многом пошли Германн Абендрот, Рудольф Кемпе, Курт Эйхорн, Гюнтер Ванд (в записях с Кельнским симфоническим оркестром).

Существует очень большое количество редакций симфоний Брукнера. Зачастую, выбор той или иной редакции предопределяет стиль исполнения. Поэтому ниже указываются редакции симфоний, в которых они записаны. В скобках указаны дата записи, общая длительность и продолжительность звучания каждой из частей.

Не по-русски читаете? На gigapedia.info есть кое-что на английском, на archive.org несколько более древних книг на немецком. Насколько они серьезные, не знаю. Если надо и не найдете сами, могу дать прямые ссылки. »