Да, так поют в опере. У Пушкина "дикая светская вражда" заставляет отбросить всё-таки предполагаемые (не высказанные вслух) сомнения и взяться за оружие.
Собственно ради чего я обратил внимание на этот диалог. Для меня не совсем понятно, какое братство имеется в виду у Шиллера, что в этом смысле добавляет симфония Бетховена. Имеет ли это братство отношение к тому философскому Братству, которое связано порукой со Свободой и Равенством? Или здесь идёт разговор о христианском прощении и делается призыв к всеобщему миру? Что провозглашает Гимн европейского сообщества?
У меня нет под рукой готового мнения на этот счёт.

У меня есть предположение, что, собственно, эта неясность, скрывающаяся за общими фразами текста Шиллера, и дала повод Киллрою усомниться в подлинности чувств автора музыки. Вы фильм-то смотрели?

Нет, и, кажется, не буду. Просто нет сил.

Фильм смотрится легко и с лёгким удовольствием. Никаких сил не надо. Ничего особенного и тяжёлого в нём нет. Есть лёгкая интрига, и легко же и раскручивается. Фильм, на самом деле, без претензий на что-то. Если кому-то в нём показались претензии на какую-то серьёзность и заявительность, то это означает, ИМХО, что человеку чуждо чувство юмора и фантазийной игривости.
Но, конечно, как говорится, дыма без огня не бывает. Причины появления такой вот интриги, конечно же, существуют. В умах не малого числа людей, в чём можно убедиться из общения на этом сайте, хотя бы.

Да, этот текст ужасен, если его отделить от музыкт Чайковского.
Но мне показалось, что фильм не об этом. В свете последних дискуссий на форуме я бы сказал, что в нем, скорее, рассматриваются проблемы "психологии модернизма" и "остановившейся музыки".

Конечно же, братство выше чести и достоинства. Именно поэтому при противоречии последних первому люди должны выбирать себе прогиб и отступление (компромисс) или же смерть (как самураи). Или вот как Джордано Бруно, взошедший на костёр во имя братства с иными народами Вселенной. Это братство оказалось для него выше, чем честь и достоинство папского престола. Честь и достоинство у него слилось с таким вот пониманием истины. ... Т. е., весь вопрос в том, с чем мы собственно связываем понимание чести и достоинства, а не столько в том, с чем мы связываем понимание братства. Это если говорить об Онегине и Ленском. ... Только вот зачем нам тут говорить о них? Гораздо ближе к теме 9-й Бетховена разгроворы об инопланетянах, товарищи. Ведь Финал 9-й симфонии - это превентивный посыл к ним, к инопланетянам: мол, давайте жить дружно, товарищи инопланетяне. Вместе мы - сила! (подразумевается: "сила добра и света, свободы и равенства") Ведь вас и нас - миллионы! (А Ленский с Онегиным - это вовсе не миллионы никакие. Как и Папа Римский с его престолом.)

Во-первых, честь (и достоинство) в общем случае философски должны быть определены как то, что не может быть пожертвовано. Конкретное определение зависит от контекста. Во-вторых, а что такое братство? Если его можно создать как устойчивую среду общения, расскажите, как это сделать. В принципе надо сформулировать модель взаимодействия свободы и равенства, которые тоже надо определить в смысле реализации.
Вот теперь, сформулировав модель нашего общения (общества), мы можем приступить к выработке понятия чести и достоинства для нашего общества. Как бы то ни было, на практике честь и достоинство всегда первоприоритетны.

Применительно к музыке Бетховена и к Бетховену, "братство" - это абстрактный идеал, не имеющий никакого детального и конкретного воплощения даже в области рационализирующего воображения, тесно переплетённый с ощущением освобождения от некиих сковывающих индивида и массу индивидов границ - границ несвободы, рабства и принижения. В общем, "братство" тут - это абстракция, несущая в основном чисто эмоционально-психологическую смысловую нагрузку, и в таком вот значении оно и должно оставаться. Иначе эмоционально-психологическое выхолощется или претерпит существенные изменения, что уведёт нас в сторону от заложенной тут иррациональной правды и истины.
В общем, тут своя метафизика с "братством" этим.

"братство выше чести и достоинства"

Точно! Тем более честь и достоинство в разное время разные народы понимали по-разному. Вот, например. в средевековой Японии высшей честью у самураев считалось сделать харакири в знак верности своему князю. Думаю, не стоит этому подражать.

Вот представьте, что вы ощущаете себя как в какой-то тюрьме: ни свободы, ни просвета. И вокруг - миллионы точно так же себя ощущающих. Где выход? Выход в том, чтобы всем объединиться и, объединившись, почувствовать свою объединённую силу как-то изменить сложившееся положение к лучшему и воспользоваться ею - вырваться к этому лучшему и светлому, победив несвободу и тьму. И испытать в этом радость. Вот об этом Финал 9-й да и вся она в целом. От индивидуального мрачного - к объединённому общественному светлому, так сказать! И через радость всё!

Понимаете, в чём дело, уважаемая Земля… Когда эта мысль есть в человеке изначально, ткскть, «от рождения», (а людей, воспринимающих изначально позитив жизни – большинство!), то возникает правомерный вопрос: зачем городить огород – и объяснять всем, что «масло – масляное»?! Это ж ясно и только что вылупившемуся птенцу!... И – как следствие этого – вполне правомерный вывод, что автор музыки сам – изначально – был несвободен от той тюрьмы, в которую сам же себя и загнал…

Я, кажется, тоже чего-то не понимаю. Если все все понимают от рождения, то зачем вообще городить огород с наукой, искусством и т.п. Давайте будем радостны и позитивны, как невылупившийся цыпленок.

Библейское «будьте как дети» как раз об этом. Собственно, да. Именно так.

Вообще-то, позитив от рождения - это индивидуальный позитив, эгоцентрический такой. Никакой мысли объединиться с миллионами и никакого мотива делать это у только что родившегося человека нету. По мере роста-взросления человек узнаёт печальные и даже враждебные себе стороны жизни. И тут одно дело - найти выход из накопившегося негатива в всё том же индивидуальном пути, а другое - сообразить о могучей силе объединения миллионов в едином порыве радости единения в преодолении общего зла или как бы не совсем добра хотя бы. Ведь тут даже перепрыгнута мысль о национальном (или хотя бы религиозном) единении и т. п. - к объединению призываются люди-вообще (вне различий их звёзд и планет). Такого же ещё не было. Даже "Интернационал" уступает в универсальности, ибо адресован лишь к пролетариям.

Ну, думаю, Вы и сами понимаете, что отвечать за всех не в праве. У каждого – опыт собственный. И нет никакой гарантии, что Христос не знал своих проповедей ещё и до рождения…

Шиллер не изучал исторического материализма. Поэтому его романтический лозунг радостного единения страдает неосуществимостью.

Ну и пусть. Ведь от этого он не теряет своей эмоционально-позитивной привлекательности и энергетики позитивного воздействия на нас?.. По-моему, нет.

Всякий лозунг можно сравнить с тостом за праздничным столом. Ведь все тосты - полная чушь. Ну, и что из этого?.. Ведь мы не перестаём их, тем не менее, произносить и с удовольствием выслушивать!..
Так и здесь. Братство всех людей - это прекрасно. И пусть оно будет! Хоть и неосуществимо (пока что ).

Быть позитивным от рождения или до рождения - в этом нет никакой личной заслуги. А вот придти к позитивному, оптимистическому мирровоззрению уже набравшись опыта и знаний, как вы говорите, умножив скорбь - вот что не так просто и достойно уважения. Да и музыку светлую и радостную писать намного трудней, чем печальную.

Ну, думаю, Вы и сами понимаете, что отвечать за всех не в праве. Это уж кому как – Вы ж не спрашивали (к примеру) у Моцарта, какую музыку ему писать было труднее, а какую легче… А вот понятие «личной заслуги» может вообще (логически) далеко увести… Так что, неизвестно, что нужнее. Даже лично Вам. Даже лично мне…

Наверно вы правы. (Правда, я так и не понял, о чем мы здесь говорили.) Самое главное, смотреть фильм мне было интересно в отличие от некоторых переоцененных произведений "авангардного" кино.

Выходит человек на главную площадь города. Вытаскивает из-за пазухи листовки, бросает их вверх, листовки разлетаются и падают на толпу. Тут же его подхватывают двое в штатском, под белы рученьки, взяли листовку… а в ней – пусто… белый лист.
– Что это? – спрашивают его, – почему ничего не написано?!
– А чего писать? – и так все всё знают…
__________________________________

Не знаю, к чему вдруг вспомнил этот бородатый советский анекдот ... А фильм с тех пор я ещё не пересматривал. Но не думаю, что буду воспринимать его по-другому...

Чтобы понять, почему Бетховена так волновала тема братства, надо все-таки вспомнить про время, когда он жил.
В конце 18-го века "братство" было символом борьбы против сословного унижения (как оно воспринималось в то время интеллигенцией, достаточно вспомнить роман Гете "Страдания молодого Вертера"). Это было время молодости Бетховена, когда формируются идеалы человека.

Но в жизни все оказалось не так, грезы французской революции кончились зверствами фанатиков. Рухнули надежды на Наполеона-освободителя. Вместо этого начались 15-летние непрерывные кровавые войны, унесшие в Европе и России около 4 миллионов человек (не слабо даже по сравнению с 20-м веком).

Несбывшиеся великие надежды перевоплотились в великую мечту.

Мне кажется, что не стоит так конкретизировать-политизировать что-то в мотивах Бетховена. Это как-то выхолащивает-упрощает-низводит, как мне кажется, реальные мотивы. Реальные же мотивы скорее морально-психологические, а не конкретно-исторические и социальные: борьба за некое освобождение, за доброе и светлое, против чего-то сковывающего, принижающего и тёмного. Такое понимание находит своё подтверждение очень просто: эту симфонию я восприняла в возрасте 6-ти лет, не зная никакой ни истории, ни политики, ни какой-либо иной конкретики, которую тут некоторые как будто бы хотят отыскать. Т. е. всё построено чисто на психологии, на драматургии человеческой природы. Для ребёнка это может быть отражением или параллелью каких-то его обид, его каких-то ощущений какой-то несвободы, придавленности, ущемлённости в какой-то момент (пусть даже очень и очень короткий, почти моментальный) в его жизни-опыте или даже просто в его воображении по поводу чего-то увиденного, услышанного, прочитанного и так далее, и отражением уже как бы интуитивно понятного ему его желания тоже вырваться из этого к чему-то светлому, свободному, счастливому - через радость единения не то со всеми близкими, не то ещё со всеми кем-то, "другими".
Кстати, при этом радость главным образом заключена не в этом финале симфонии, а в том, что должно как бы последовать за ним - в Будущем (в Светлом Будущем, так сказать).
Вообще, симфонию надо вопринимать и судить в целом. А не один только Финал. Тем более, что Финал этот вовсе и не финал, а как бы всего лишь предверие чего-то дальнейшего - Будущего.
Вот и символично, что это написано в конце жизни. Просто метафизично. Вводит как творца, так и слушателя как бы в иной мир - прорывной мир вечного Светлого радостного Завтра, в котором зло будет побеждено - побеждено объединёнными усилиями объединённых и свободных ВСЕХ. Объединённым Человечеством, то есть.

До конца жизни было ещё ПЯТЬ лет. Можно мировоззрение сменить за это время. Так что с символичностью тут как-то не очень...

Пять лет в конце жизни можно и просто просуществовать, закончив прежнюю жизнь как бы до сроку. ...Как это было у Гайдна? ... Тем более, если есть самоощущение у творца, что он уже всё сказал, или что он всё сказал на данную тему или вот в данном направлении. Что уже ничего нового сказать не сможет. (Как это было у Россини, например.)

А как же Десятая симфония Бетховена?

Позвольте мне рассказать, как, по моему представлению, мог Бетховен создавать свою Симфонию. К тому времени он уже начал подумывать о возвращении в Германию. Была написана Месса, шла работа над последними квартетами. По идее, надо было написать что-то такое, что оставило бы добрую память. И тему надо бы подобрать поярче, поважней. Так начал созревать замысел. Выдвинуть идею, которая принесла бы людям Радость. Ясно, что должна быть отдана дань борьбе, революции, благородным помыслам. Первая часть Симфонии именно об этом. Между прочим, в этой тематике Бетховен был мастак, часть получилась на загляденье. Дальше - конкретные действия по достижению поставленных целей. Боевые действия не одобрялись. Но перемещения людей, марши, духовные споры, иногда танцы - получилась вторая часть. Вот теперь пора подумать, какой людской ареал предполагался в качестве слушателей Симфонии.
В наше время весь земной шар к нашим услугам. Поэтому братство всех свободных людей. Несвободные не принимаются.
Но перед Бетховеном лежала несколько другая Европа (другие части мира пока ещё не имело смысла рассматривать). Англия уже завоевала полмира. Она скажет: "Давайте, давайте, объединяйтесь! Шагом марш в Британскую Империю!" Франция - 9 лет назад получила по зубам за попытку объединить Европу сверху. Россия - слишком холодная да и страшная большая страна. Балканы - другая культура, потом с ними не разберёшься.
Получается, что остаются, в основном, немецко-говорящие страны: Германские государства, Австрия, а также Швейцария, Чехия, Швеция, Дания, Голландия, которые говорили почти по-немецки.
Далее рисуется соблазнительная картина, как хорошо будет жить всем вместе - общая культура, хорошая география, красивые ландшафты - это третья часть (часто трактуется как "Колыбельная").
Собственно, вот и всё. Симфония готова. Ничем не хуже других. Но вот тут-то и пришла в голову блестящая идея - украсить симфонию хором на тему Шиллера. Вот она Радость! Радость, завершающая объединение ... ГЕРМАНИИ!!! Вот о чём Симфония Бетховена!
Вскоре после исполнения Симфонии Бетховен уехал в Германию, разобиженный неблагодарностью австрийцев.
А в 1827г. умер.
А в 1830 начались волнения, европейцы схватили друг друга за грудки (рабочие волнения, восстание в Польше и т.п.). Дальше следовали другие столкновения - 1848, 1870-ые и т.д.
Вполне допускаю, что всё могло быть иначе. Я вопрос специально не изучал. Но попытки отыскать что-нибудь о том, как работал Бетховен над Симфонией, результата не дали.

Главное, чтобы Вас это устраивало

Посмотрите, уважаемый Иванович, работы А.И.Климовицкого. Он много занимался поздним творчеством Бетховена, разговорными тетрадями и формированием темы финала. Возможно, там найдётся что-то интересное для Вас.

Впереди была битва Пруссии и Австрии при Садовой...

Уважаемый Олег! Я бы с удовольствием прочитал любые сведения о том, как проходил творческий процесс Бетховена. Но никто об этом не сказал ничего. Поэтому я выдал это сообщение "для затравки". Сам-то я мало посвящённый человек.
Дорогая nixelle, я не имею возможности всерьёз заниматься исследованиями. хотя с удовольствием узнал бы, если б кто-нибудь популярно рассказал. Спасибо Вам за справку, тем не менее.

Если у вас есть дома или в местной библиотеке собрание сочинений Ромена Роллана, то там имеется его труд, посвященный истории создания 9-й симфонии: "Бетховен. Великие творческие эпохи. Незавершенный собор."

Большое спасибо, Александр, я попробую. Но мне хотелось бы поднять активность в этой плоскости, т.к. это - главное, намного важнее других, затронутых в обсуждении.
Главное для меня - это интерес к этим удивительным личностям - композиторам, особенно к великим, сфокусировавшим на себе внимание человечества. Они для меня много важнее исполнителей (просто это мой интерес, исполнителей я тоже уважаю).

К сожалению, в силу объективных причин, я не могу ничего больше сделать. Это значит, что я попал не в свои сани. Своё участие в теме закрываю. Спасибо Вам.

ТимГен писал:
<Ясно, что должна быть отдана дань борьбе, революции, благородным помыслам. Первая часть Симфонии именно об этом.> (с)

Что-то не так. 1-я часть симфонии совсем не об этом. Она о томлении индивидуального духа, пребывающем в некоем тупике. ДУх, конечно, как бы революционный, но в прошлом, в далёком прошлом, не теперь. Теперь он стар, утомлён, разочарован, растерян, опустошён, задавлен, сломан, обессилен, но никак не может в глубине души своей смирииться с этим. Что-то томит и беспрестанно вскипает в душе - снова и снова, но не находит должного выхода. Как магма в жерле старого, отживающего своё вулкана. Но выход НАДо найти. И не получается. Тупик. Безысходность. ТРАГИЧЕСКИЙ просто тупик.

2-я часть - это некий катарсис самонадсмехающегося над своим безысходным бессилием Послабления. Мысли отвлекаются в сторону, к более ясному, объективному, лёгкому, внешнему, реальному, незацикленному на себе, на своём кризисном состоянии духа. Что-то вроде смеха сумасшедшего, только в очень и очень облегчённой степени. Беспрестанное посмеивание и энергичный волевой сброс с себя тягостных дум и тягостного настроения. Самоободрение. На смену образам внутренним здесь приходят образы внешние (к ним теперь обращается сознание композитора), но тоже как бы из воспоминаний. Вспоминается победное, бодрое, юное, лёгкое, оптимистичное. Как начало войны, похода, некоего маневра. Происходит игра этими образами, с этими эмоциями - ради мнимого самоизлечения как бы, а на самом деле - ради самоотвлечения. Сам себя отвлекает композитор тут.

Третья часть - это уже как дальнейший итог бесплодности исканий и усталости от них: уход во внешнюю природу и в совершенно неясные, но светлые мечты и грёзы в ней, на ней.

И вот как итог всего предшествующего мучительного томления духа и даже сна его - откровение, идея свыше: "Люди! Объеденимся, миллионы! Объединимся, обнимемся и выйдем вместе к свету и радости!" Идея эта появляется сначала как бы ростками, зачатками, намёками, а потом прорастает, выкристализовывается, выстраивается во что-то стройное, целое и цельное. А потом сметается, опрокидывается иными новыми идеями, мыслями, догадками, смелыми предположениями. Опять борьба. И опять прежняя мысль в этом потоке проснувшихся, вдруг, наконец, генерации идей пробивается доминантой и выстраивает все остальные в подчинении вокруг себя. И так далее. ... И итога нет. Устремление в будущее разрастается вплоть до самого финального аккорда и продолжает своё движение и после окончания музыки, унося наш дух туда - в неизведанное светлое, полное радости и огня, Завтра.

А подводить тут какую-то философскую и политическую с исторической конкретику под это всё - это значит "рубить сук, на котором всю эту непередаваемую прелесть слушаешь". А зачем? Что-то вроде: не доходит через эмоциональное, прорубим путь через рациональное? Не стОит, товарищи. Не тот случай.
Мне так вот кажется.

«Имеющий уши – да услышит. Имеющий глаза – да увидит»… в данном случае стоит подредактировать эту цитату: «Имеющий желание – захочет». Тут, похоже, дело лишь в том, что человека вполне устраивает его точка зрения, двигаться с которой куда-то в сторону просто некомфортно. Только и всего. Так что Ваш вопрос «А зачем?» – вполне правомерен и многосмыслен…

"...катарсис самонадсмехающегося над своим безысходным бессилием Послабления..."

Мой мозг взорвался.

Я следую своему кредо о восприятии беспрограммного симфонического произведения, о чём уже писал. Я могу произвольно толковать музыку, исходя из веры (в противоположность научному знанию, если оно недостижимо), приобретённой в результате прослушивания музыки. Моя вера даёт возможность выдвигать гипотезу толкования. Но гипотеза ещё не есть истина, поэтому я с готовностью и благодарностью принимаю любую критику моей гипотезы, вплоть до отказа от самой гипотезы. Я предполагаю, что и другие слушатели (мои собеседники) также следуют подобной философии познания, ибо точное научное знание по такому музыкальному произведению в принципе недостижимо. Единственно, что меня затрудняет, это то, что другие слушатели, в силу большей подготовленности и более длительном участии в процессе изучения, могут быть дальше продвинутыми. Это смущает меня, и я рассчитываю на доброе понимание уважаемых погруженцев. Критикуйте, но не бейте.

Вы не смущайтесь. Ещё раз: «Имеющий желание – захочет». Почитайте Роллана, ещё раз переслушайте – это одна точка зрения. Посмотрите фильм – это другая точка зрения. Столкните их в себе – и высеките Искру Божию – это и будет Вашей точкой…

Дорогая Земля (по 147.), прочел вашу гипотезу (надеюсь, это еще не истина в последней инстанции). Вот мой ответ.
1. Через эмоциональное можно огорчиться, обрадоваться, пролить слезы, рассмеяться, получить толчок пробуждающий жажду познания, но сами знания требуют рационального подхода, применения интеллекта. Не "прорубать путь через", а стараться понять человека, почему он так говорит или творит.
2. Ваша часть 1 меня почти устраивает. Просто я слишком кратко сформулировал, оставляя читателю свободу домысливать. Только одно: Бетховен был и остаётся титаном, он с самого начала знал, чего он добивается. Военная и революционная тематика в первой части есть воспоминания ветерана о прошлом, которое он пережил и всё испытал, а теперь знает, что это путь отвергнутый историей.
3. Я не буду возражать против Вашей трактовки второй части, это вовлекло бы меня в излишние споры, чего я не хочу. Повторю только, что Бетховен должен оставаться в наших рассуждениях титаном, иначе я выхожу из разговора.
4. На основании Ваших двух первых частей Андрей Вознесенский воскликнул бы на месте Бетховена в третьей: "Айда в кабак! Там напьёмся, развеселимся и восславим веселье Одой Радости". Это, конечно, грубое утрирование Вашего варианта, простите меня. Но зато сразу выхватывает его слабое место. Хотя содержание финала Вы описываете довольно красиво.
5. Ваш вариант не вырабатывает адресата, не ясно с кем объединяться. Разве что с участниками застолья? Получился "Глас вопиющего в пустыне". Конечно, можно принять всех людей...

Я готов признать, что мой вариант не может быть одобрен с точки зрения современного мировоззрения. Однако меня интересовал только один человек - Бетховен в момент создания им своего шедевра - и всё в историческом разрезе его времени, чтобы понять его гений точнее и глубже.

"Объединение" подразумевает не физическое объединение, а эмоциональное. Стало быть, тут не важно С КЕМ объединяться. Главное, чтоб с миллионами. А миллионы могут быть и в потомках, и в неизвестных ещё инопланетянах. Ясность тут ни к чему. Она только путает всё. Получается как с коммунизмом, который Хрущёв обещал построить в 80-м. К чему привела такая конкретизация сроков, прояснение их? К дискредитаации самой идеи построения коммунизма. Не того ли добьётсь и Вы, желая уточнить адресат "Оды радости"?.. Мне кажется, что того же.
Утверждать же, что Бетховен знал, что путь войн и революций "отвергнут историей" - это значит приписывать ему какие-то современные нам, а не ему, озабоченности. Вряд ли он это "знал". Он знал только то, что конкретные революции и войны не оправдали его надежд. До бОльшего же обощения ему доходить нужды не было. Ведь он не был антикоммунистом. Просто не мог им быть. В силу того, что такого в его время ещё не существовало. ... Кстати, "обняться миллионам" - это по ути "мировая революция", товарищи. Революция по смещению всех сословных и прочих различий. Совершенно не военным путём, к тому же. Что-то вроде братания вражеских солдат на фронтах 1-й мировой. Т. е. революция через "обняться миллионам" - это нечто противоположное войне. Это мирный путь развития истории к бесклассовому обществу и свободе человека в нём. Вот именно к нему такому и призвал Бетховен вслед за Шиллером, показав при этом, что этот призыв не от головы и с бухты-барахты возник, а выстрадан и подготовлен 1-й и 2-й с третьй частями его последней симфонии.

Дорогая Земля!
Эмоциональное объединение с инопланетянами - не кажется ли Вам, что это что-то вроде "горизонтов коммунизма", вещь вряд ли достижимая? Да ещё и опасная - а вдруг инопланетяне умеют извлекать из такого объединения пользу для себя в ущерб землянам?
Примите на минуту реальность гипотезы об объединении Германских государств. Немцев - миллионы. У них высокая культура, достигнутая во многом в результате дублирования культурных функций в каждом германском государстве и соревнования их между собой. Между государствами была бесконечная вражда, войны между собой, неспособность защититься от внешнего врага. Германия - это любимая родина Бетховена. Он никогда её не забывал. Ему хотелось искупить свою невольную вину перед ней в результате долгой жизни заграницей. Объединение имеет реальный, земной смысл - объединение германских государств, единство германского народа. О чём ещё мог мечтать великий немец, решивший вернуться на Родину? Разве такой идеи не достаточно, чтобы свершить такое чудо, как 9 Симфония?

Вполне возможно, что Бетховен думал несколько шире, не только о немцах. Но уж, во всяком случае, о немцах тоже и в первую очередь. Что касается небес, то он вполне мог понимать их как верхний этаж вертикали над единой Германией.

Не может быть, чтобы думая о Германии, Бетховен забыл про французов. А ведь Германия и Франция извечные враги. Но революция ещё совсем недавно объединила их народы в едином наступательно-освободительном порыве. И Бетховен не мог забыть этого.
Думал он и о русских, ибо использовал во второй части симфонии тему из "Камаринской" рус. нар. песни.
ДУмал он и об англичанах. Потому что именно они разбили Наполеона при Ватерлоо и окончательно развернули ход истории Европы в несколько обратном направлении.
Думал он и о Генделе. Думал и о греках, борящихся против османского ига. А среди них - Байрон, двоюродный брат Шиллера, а также безвестного ещё Пушкина с Лермонтовым.
Поскольку объединительная сила тем сильнее, чем большую массу людей и народов она объединяет, полагаю, что Бетховен был не прочь включить в число миллионов своих братьев всех, кого только можно будет сыскать во всей Вселенной. Ибо сила - в массе!
Таким образом, гений Бетховена в этой своей последней симфонии средствами музыки и поэтическо-абстрактного языка попытался мобилизовать всё население Вселенной (а не одной только Германии) для того, чтоб свершить невероятное - вырваться к всеобщему свету, свободе и счастью! По силам ли это было бы одной только немецкой нации? Нет. И Бетховен остро чувствовал это. Отсюда такая неконкретная абстракция его выражения как в музыке, так и в слове.
Вот почему нам не стоит увлекаться противоположным - сведением подразумеваемых смыслов 9-й симфонии к чему-то реальному, конкретному и демографически узкому.

Да будет так! Покоряюсь женской воле, ибо это очень серьёзный аргумент в споре об искусстве.
А с кем это вы празднуете там, в конце?
Я не прочь бы к Вам присоединиться.

Недавно слушал 9-ю симфонию Бетховена. Возникло совершенно новое для меня понимание величины произведения, его сложности, оригинальности и трагичности. Фильм совершенно бездарный в том смысле, что игнорирует дух истории, в котором творил Бетховен. А Девятая симфония как никакое другое музыкальное произведение не просто передаёт этот дух через поколения, но является его абсолютным воплощением и символом. Таким образом "21-я лекция" это такой смачный плевок на дух истории, на идеальную составляющую творческого гения вообще.

"Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…"