Сегодня, 2 октября знаменитая балерина Майя Плисецкая и выдающийся композитор Родион Щедрин отмечают «золотой юбилей» - 50-летие со дня свадьбы.

Вечером в их честь в Малом зале Московской консерватории будет дан большой концерт «Музыкальное приношение. Родион Щедрин и Майя Плисецкая. 50 лет вместе», а также состоится презентация книги мемуаров Щедрина «Автобиографические записи».

По словам Родиона Константиновича, автобиографическую книгу он написал в качестве подарка Майе специально ко дню «золотой свадьбы».

Это первый литературный опыт Щедрина, и представляет собой своеобразное объяснение в любви женщине, с которой неразлучен вот уже 50 лет: «Я хочу объясниться своей жене в любви. Во всеуслышание сказать, что люблю эту Женщину. Что для меня Майя - лучшая среди самых прекрасных женщин нашей планеты», - рассказывает Щедрин о книге.

«Записи велись урывками. От случая к случаю. И сомнения - предавать ли их огласке - долго меня не оставляли», - говорит он. В книге «Автобиографические записки» Щедрин вспоминает всю свою жизнь, свое творчество, свои лучшие годы, которые, конечно, связаны с его супругой Майей Плисецкой. Напомним, что год назад в Москве вышла ее книга мемуаров «Тринадцать лет спустя».

В качестве музыкального признания в любви Родиона Щедрина своей жене на концерте прозвучит его «Концертная сонатина. Посвящение Майе Плисецкой».

«Быть Майей Плисецкой нелегко. Да и мужем Майи Плисецкой сложно, - пишет в своей книге Родион Щедрин. - Но никогда не тяготился я Майиными проблемами. Ее заботы да обиды всегда трогали меня сильнее, чем свои собственные... Наверное, объяснения этому, кроме слова «любовь», не подыщешь.

Часто, перебирая прошлое, говорю я Майе: «Странная у нас жизнь - мятущаяся, кочевая, на чемоданах. Но никогда не скучная!..

Я не знаю, сколько Господь отпустит нам еще жизни на этой волшебной земле. Но я безмерно благодарен Небу и Судьбе, связавшим наши с ней жизни воедино. Мы познали Счастье. Мы познали Любовь. Мы познали Нежность».

2 октября 1958 года Майя Плисецкая вышла замуж за Родиона Щедрина. Обоим впоследствии не раз задавали вопрос, как им удается так долго быть вместе. Они всегда отвечали по существу: нам не скучно друг с другом. На титульном листе партитуры первого же балета Щедрина — «Конька-Горбунка» — стоит посвящение: «Майе Плисецкой». Роль Царь-девицы, добавившая в ее палитру юмористических красок (постановка А.И. Радунского), вошла в ее репертуар 18 сентября 1960 года. Еще три титульных листа партитур Щедрина открываются посвящением ей: «Анна Каренина» — Майе Плисецкой, неизменно; «Чайка» — Майе Плисецкой, всегда; «Дама с собачкой» — Майе Плисецкой, вечно.

Личная жизнь Дмитрия Шостаковича, композитора, широко известного не только в России, но и за пределами родины, вызывает интерес у многих биографов, музыкантов, искусствоведов и многочисленных поклонников. Любопытно, что, обладая удивительным музыкальным талантом, даром виртуозного пианиста, добившись славы и признания, Дмитрий Дмитриевич Шостакович был очень неуверен и робок с женщинами.

В тринадцать лет влюбленный в десятилетнюю девочку Наталью Кубе будущий композитор написал и посвятил ей небольшую прелюдию. Тогда юному Шостаковичу казалось, что это чувство останется с ним на всю жизнь и никогда не уйдет из его романтичного и ранимого сердца. Однако первая любовь постепенно угасла, зато желание сочинять и посвящать свои произведения любимым женщинам у композитора осталось на всю жизнь.

В 20-х годах в жизни начинающего композитора появилась девушка, в которую он влюбился с новой, уже юношеской страстью. Татьяна Гливенко была ровесницей Шостаковича, хороша собой, прекрасно образована и отличалась живым и веселым нравом. У новых знакомых завязалось романтичное и долговременное знакомство. В год встречи с Татьяной впечатлительный Дмитрий принялся за создание Первой симфонии, в которой передал бурю сомнений, душевных мук, терзаний и противоречий.

Через три года в Петербурге состоялась премьера этого музыкального произведения, облетевшего спустя много лет весь мир. Глубина чувств, которые выразил молодой композитор в симфонии, была вызвана и начавшейся болезнью Дмитрия, которая появилась вследствие бессонных ночей, любовных переживаний и развивающейся на этом фоне тяжелейшей депрессии. Испытывая самые нежные чувства к любимой девушке, Шостакович, тем не менее, не желал даже думать о предстоящем браке. Внутри у него жили необъяснимые противоречия, о которых писатель Михаил Зощенко говорил: «Казалось, что он — хрупкий, ломкий, уходящий в себя, бесконечно непосредственный и чистый ребенок. Это так… Но если бы было только так, то огромного искусства… не получилось бы. Он именно то… плюс к тому — жесткий, едкий, чрезвычайно умный, пожалуй, сильный, деспотичный и не совсем добрый».

Шли годы, но Дмитрий Шостакович избегал затрагивать тему брака и семьи, а в одном из писем к матери он так объяснял собственную нерешительность: «Любовь действительно свободна. Обет, данный перед алтарем, это самая страшная сторона религии. Любовь не может продолжаться долго… моей целью не будет связать себя браком».

Татьяне же, которой уже было почти двадцать восемь лет, хотелось детей и законного мужа. И однажды она открыто заявила Дмитрию, что уходит от него, приняв предложение руки и сердца от другого поклонника, за которого вскоре и вышла замуж. Свадьба бывшей возлюбленной Шостаковича и молодого химика Берлина состоялась в начале 1929 года. Композитор даже не попытался остановить Татьяну от столь решительного шага, и тогда обиженная девушка предпочла больше не поддерживать с ним никаких отношений.

Однако забыть Татьяну не получилось: композитор продолжал встречать ее на улице, писать пылкие и восторженные письма, говорить о любви уже чужой женщине, супруге другого мужчины. Через три года, все-таки набравшись смелости, он попросил Гливенко уйти от мужа и стать его женой, но та не восприняла предложение Шостаковича серьезно. К тому же она в то время уже ждала ребенка. В апреле 1932 года Татьяна родила сына и попросила Шостаковича навсегда вычеркнуть ее из своей жизни. Окончательно убедившись, что любимая к нему никогда не вернется, в мае того же года композитор женился на молодой студентке Нине Варзар. Этой женщине предстояло провести с Дмитрием Дмитриевичем более двадцати лет, родить композитору дочь и сына, пережить измены мужа и его увлечения другими женщинами и умереть раньше обожаемого супруга.

Первая жена, Нина Васильевна, которую он так любил, была астрофизиком, человеком независимым и волевым. Она училась вместе с Львом Ландау у Иоффе, и научное ее будущее могло быть блестящим. Но Шостакович имел строгие представления о семье: в идеале жена и дети должны сидеть дома, когда он возвращается с работы. Играть на фортепиано Нина Васильевна, выйдя замуж, перестала: «Митя не любит дилетантства». Говорят, она мало интересовалась концертами и при громоподобных овациях на премьерах мужа не без удивления осматривала зал. Но характер ее был именно таким, каким должен был быть характер жены Шостаковича. Он не терпел не только пошлости и громких эмоций, но и любого давления и ради того, «чтоб отстали», готов был на многое. Иные видят в этом чеховское, но сам Дмитрий скорее оценивал нелюбовь к конфликтам как очевидную слабость.

Брак сильных личностей похож на затяжной бой с переменным успехом. В случае Шостаковича он включал обоюдные увлечения на стороне, и супруги однажды даже официально развелись, а потом вновь поженились. После войны Нина Васильевна все больше времени проводила в Ереване, где работала вместе с влюбленным в нее однокурсником. Там она и скончалась после операции — думали, заворот кишок, оказался рак в последней стадии.

При всем своем внутреннем одиночестве Шостакович не переносил одиночества внешнего, да и управляться с хозяйством и двумя детьми ему, даже с домработницей, было тяжело. После смерти Нины Шостакович женился еще два раза: на Маргарите Кайоновой, с которой прожил весьма непродолжительное время.

Как в его жизни возникла вторая супруга, сотрудница ЦК ВЛКСМ, для друзей так и осталось загадкой. Считается, что «партийная и некрасивая» дама утаила от мужа какие-то важные обстоятельства прошлой жизни, и это стало причиной развода. Но и без них чуждость ее дому и духу Дмитрия была ясна сразу. Непонимание музыки соединилось в ней с личной необаятельностью, да и надежды Шостаковича на ее заботу о детях не оправдались. Расставаясь, Шостакович купил жене квартиру и с тех пор, кажется, больше никогда ее не видел.

В 1962 году Шостакович знакомится с молодым редактором издательства «Советский композитор» Ниной Антоновной и вскоре делает ей предложение. Брак, по всеобщему признанию, удался: Нина Антоновна заботится о нем до последних дней, сопровождая и в заграничных поездках, и в больницы (все больше времени Шостакович проводил в клинике доктора Илизарова в Кургане). Нина окружила уже стареющего мужа теплотой и заботой, которые сохранились в их семье до конца жизни великого русского композитора.

– Ирина Антоновна, как Вы познакомились с Дмитрием Дмитриевичем?
– Мы познакомились с Дмитрием Дмитриевичем задолго до того, как стали жить вместе – за пять, шесть лет. Наше знакомство было связано с моей работой в качестве литературного редактора либретто оперетты «Москва. Черемушки».
Либреттисты сделали кое-какие поправки, которые надо было с автором музыки согласовать. И вот в какой-то весенний день я с тяжелой папкой отправилась к Дмитрию Дмитриевичу. Он очень быстро все посмотрел и сказал, что все хорошо. На этом наше знакомство можно считать состоявшимся. А потом в течение многих лет мы виделись и больше и лучше узнавали друг друга. Помню такой эпизод: я хотела послушать миниатюры Кара Караева к фильму «Дон-Кихот». И так получилось, что Дмитрий Дмитриевич повел меня на этот концерт, сидел со мной во время концерта и проводил домой. Это был первый шаг, выражавший не то воспитанность, не то симпатию.
– Какое впечатление он произвел на Вас, когда Вы первый раз встретились?
– Какое-то чувство облегчения я всегда испытывала в его обществе. Вот было тяжело и вдруг это исчезло.
– Какой Дмитрий Дмитриевич был в быту?
– Он был легкий человек, в быту непритязательный. У него были обязательные установки – он требовал, чтобы рубашки были чистые, стулья целые, чтобы не было перегоревших лампочек и сломанных кранов. А в остальном требования его далеко не шли. Он придерживался довольно строгого распорядка дня – завтрак в 9 часов, обед в 2 часа, ужин в 7 часов, но если концерт, то после концерта. И очень был организованным человеком, много успевавшим, просто поразительно много успевавшим. Он быстро все делал. Если он начинал что-то делать, то он это делал быстро.

Они познакомились в столичном ресторане «Метрополь» в 1955 г. За столом сидел мужчина в очках и увлеченно общался с друзьями. В их компании находилась молодая женщина. Казалось, она явно скучает. Один из приятелей отвлекся от разговора и спросил мужчину в очках: «Вы знакомы?» «Нет? Тогда знакомьтесь — это восходящая звезда Большого театра Галина Вишневская. Виолончелист Мстислав Ростропович».

Обменявшись почтительными взглядами, молодые люди вернулись к беседе. Спустя несколько минут Галина собралась уходить, как вдруг мужчина в очках вскочил и предложил провести ее. По дороге они много смеялись, говорили о разных пустяках:

— Можно я подарю вам эти конфеты? — робко спросил Слава. — Ну прошу вас, мне это очень важно...

Потом была корзина ландышей

— Между прочим, я замужем! — предупредила его Вишневская.

— Между прочим, это мы еще поглядим! — прервал ее Ростропович.

Впервые великий виолончелист увидел Вишневскую в спектакле — на сцене она его буквально потрясла. Тогда Слава сказал другу: «Это будет моя жена».

На четвертый день после знакомства они поженились. С регистрацией брака Галины и Мстислава связана потешная история. Когда влюбленные пришли в загс, регистраторша узнала знаменитую солистку Большого театра. А смерив взглядом ее жениха, не блиставшего особой красотой, сочувственно улыбнулась. Затем с трудом прочитала фамилию «Ро... стро... по... вич» и сказала: «Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию...»

О том, как Растропович покорял свою избранницу, ходят легенды. Одна из них — про соленые огурцы. Будучи на гастролях, Галине приглянулась в витрине магазина хрустальная ваза с огурцами. Только Богу известно, как музыканту удалось проникнуть в закрытый на перерыв магазин, а уже через пару минут Галина открыла шкафчик, на полке которого красовалась та самая ваза с огурцами.

У Ростроповича был элегантный стиль завоевания любимой женщины. На заре своей музыкальной карьеры молодой музыкант не мог похвастаться особым богатством. У него был всего один костюм, рубашка, зато несколько галстуков. Каждый раз он менял эти галстуки по три раза в день, чем и покорил Вишневскую.

На то время певица была замужем. Ради молодого виолончелиста она оставила мужа. Галина Павловна вспоминает: «Я ждала любви, ради которой стоило бы умирать, как мои оперные героини. Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать. Будучи в свои двадцать восемь лет умудренной жизненным опытом женщиной, я всем сердцем почувствовала его молодой безудержный порыв, и все мои чувства, так долго бродившие во мне, устремились ему навстречу».

Летом 1955 г. они поженились. В браке родились две девочки — Ольга и Елена.

Супружеская жизнь складывалась благополучно, хотя и Вишневская, и Ростропович были людьми темпераментными. Они «подпыляли» друг друга, могли увлеченно о чем-то спорить часами, но всегда приходили к согласию. В конце 60-х судьба знаменитой пары круто меняется. Из-за дружбы с опальным писателем Солженицыным Вишневской с Ростроповичем устроили настоящую травлю. Их концерты отменяли, запрещали выезжать с гастролями за границу. В мае 1974 г. супруги покинули СССР, хотя оба значились в зарубежной командировке и сохраняли за собой служебные места. А в 1978 г. из сводки телевизионных новостей Ростропович и Вишневская узнали, что их лишили советского гражданства. Позже семья переехала в США, где Ростропович стал главным дирижером Национального симфонического оркестра США. Позже, после перестройки, их пригласили обратно, на родину, но они не стали гражданами России. У них есть дома в Париже, Вашингтоне, Нью-Йорке, Лозанне, Лондоне, Петербурге и Москве.

Однажды у Ростроповича спросили, правда ли, что он женился на женщине через четыре дня после знакомства. Музыкант подтвердил. Тогда корреспондент переспросил: «А что вы думаете по этому поводу теперь?» Ростропович ответил: «Думаю, что потерял четыре дня!» За лучший ответ виолончелист получил от журнала чек на 40 долларов.

На вопрос, как Мстиславу Ростроповичу удается сохранять трепетные чувства к своей жене, он отвечал «Каждый раз, когда я на нее смотрю, я на ней женюсь». Каждый прожитый год жизни с любимой женщиной для него был, как карат бриллианта. Поэтому на каждую годовщину Мстислав дарил жене один карат, два карата, три и так далее. Он мог пропустить один или два года для того, чтобы потом подарить сразу. Секрет их семейной жизни прост. «Не надо друг друга переделывать. Не надо даже стараться. Все равно ничего не выйдет», — убеждена Вишневская.

«Истина живет только в открытой душе».
Жорж Санд
«Женское сердце останется убежищем любви, самоотверженности, терпения и милосердия. В жизни, полной грубых чувств, именно она должна спасать дух милосердия. Мир, в котором женщина не играла бы этой роли, был бы очень жалким».
Жорж Санд

О. Шарпантье. Жорж Санд. 1838
Жорж Санд и Фредерик Шопен познакомились в 1837 году в Париже. Она сразу обратила внимание на молодого музыканта, впечатлительного, тонкого и талантливого. Он после этой встречи отметил: «Какая несимпатичная женщина эта Санд!» Во многом их вкусы расходились, но красота, музыка объединили две прекрасные души.
Шопен нашел в Жорж Санд силу, которая влекла его и помогала ему; Аврора могла оценить его, вдохновить, дать совет и не требовала ничего для себя.
Генрих Гейне, друг их семьи, восхищался ими обоими. «Как прекрасна Жорж Санд и как она безопасна даже для злых кошек, одной лапкой ласкающих ее, а другой царапающих; даже для собак, которые лают на нее самым свирепым образом; подобно луне, она кротко созерцает их с высоты...» О Шопене он сказал: «Человек необыкновенной чувствительности; человек, признающий разговор только с глазу на глаз, ушедший в какую-то свою таинственную жизнь».
В 1841 году из Парижа семья перебралась в Ноан. Там они провели пять незабываемых лет.
С утра до вечера взрывы музыки, раздававшиеся из комнаты Шопена, смешиваясь с ароматом роз и пением птиц, долетали до Жорж, которая работала в своем кабинете на верхнем этаже. Моцарт и Бах не сходили с пюпитра. Делакруа, для которого оборудовали мастерскую в Ноане, Шопен, сын Авроры Морис, уже 20-летний юноша, начинали разговоры об искусстве, а она слушала. В это время Жорж работала над романом «Консуэло». Полина Виардо, талантливая певица и друг семьи, служила прообразом героини.
Они создали свой театр. Разыгрывали сценки, танцевали комические балеты. Словом, каждый любил и творил свои шедевры...
Как-то вечером Жорж Санд рассказывала Шопену о деревенской тишине, чудесах природы. «Как прекрасно все, о чем вы рассказали!» — воскликнул Шопен. «Вы находите? — ответила она. — Ну, так переведите на язык музыки». Так родилась его пастушеская симфония.
«Глаза Авроры затуманены. Они блестят только тогда, когда я играю; тогда мир светел и прекрасен. Мои пальцы мягко скользят по клавишам, ее перо стремительно летает по бумаге. Я хочу жить только для тебя; для тебя я хочу играть нежные мелодии...»
Шопен любил Жорж; она испытывала к нему нежную материнскую любовь. Она восхищалась гением музыканта; он уважал великого писателя. Но самые святые и дорогие сердцу чувства легко уязвимы, они хрупки, и малейшее недоверие может их разрушить. «Доброжелатели» начали настраивать Фредерика против Жорж. И преуспели... «Я прощаю вас и отныне не пошлю вам ни одного упрека...» — написала она в своем последнем письме Шопену.

«Любовь — это счастье, которое дарят друг другу».
Жорж Санд