почему Женька не понимает Булеза »

сражаться с любым, кто скажет, что это не музыка будущего)) »

конечно сериальность уже давно не в моде (хотя н ововенцы для меня как романики уже, Лютославский итп - это классики уже тоже, кстати послушайте), и минимализм. »

электроакустику не понимаю или наоборот слишком понимаю »

Вообще застой, конечно »

Я не могу понять Булеза так как его не слушаю

Любая музыка которая пишется изначально с расчетом что эта музыка будущего, так и будет ждать своего часа.

Не знаю как Лютославский, но ранних нововенцев (особенно Шенберга и Веберна) я еще нормально воспринимаю. Наверное из-за краткости

Все эти эксперименты с синтезаторами и прочей лабудой не для меня

Наверное Пендерецкий прав, когда говорит что время авангарда закончилось.

Я не скажу что я сильный противник сериальности или авангарда, но даже здесь если я слушаю, то слушаю крайне редко и очень мало.

Ну как же, что то для фагота помню показывали с ютюба, я ещё удивился как Булез опопсел) »

Брукнер вот был другого мнения. До сих пор его музыка многим кажется странной и чего там странного, непонятно) »

Для него точно закончилось, ещё в 90х) »

Авангард достиг высшей точки еще в 60-70-х.

«Он предназначен, скорее, для будущих времен, да и то для узкого круга друзей и знатоков…» Ничего не напоминает? Вот! »

Ну вот любители Пярта-Тавенера с вами поспорят - в конце 70х такое резкое упрощение началось, что авангард стал проще Брамса. »

но если я начну писать вот так: пврпавыф, вы никогда не поймете, того что я сказал. Безусловно, как прием для выражения чего-либо и сериальность, и алеаторика, и прочее может применятся, но как самостоятельное произведение - нет

Не дай Бог придет dimente, он то мне и укажет на мою некомпетентность.

Ну почему же? Смысл вполне ясен »

достаточно признать это своей личной проблемой и все будут довольны. »

Или как-нибудь обтекаемо выразиться, вроде: У композиторов 2й половины XX века были интересные идеи, но мне не понравилась их реализация »

давно считаются классиками и большая часть публики признала их великими композиторами

Мечтаю об идеальном слушателе, но поразмыслить хочу о его антиподе – слушателе наивном

Я тут писал – кажется, даже не один раз – про то, каким я вижу или представляю своего идеального слушателя. Лучшую формулу здесь дал Стравинский. Он считал, что пишет для себя и для своего альтер эго.

Мне эта формула очень нравится. Я бы так ее пересказал: я пишу для себя и для того парня, а являетесь ли вы тем парнем, решать вам. Но сейчас я хочу поразмыслить не об идеальном слушателе, а о ком-то противоположном. Назову этого персонажа наивным слушателем (НС).

Он сильно меня занимает. В нем я нахожу и свои реакции, обычно в утрированном или вывернутом виде. Кроме того, идеальных слушателей очень мало, потому что это скорее состояние (до которого я и сам нечасто поднимаюсь), а наивных очень много, потому что это социо- и психотип. Конечно, в чистом виде НС практически не встречается, по крайней мере среди тех, кто слушает классику. Но типовые реакции, которые я наблюдаю, складываются в социопсихологический портрет НС. Или, лучше сказать, фоторобот.

Когда какой-либо НС слышит от меня определение насчет себя и того парня, он обычно обижается или сердится. Я думаю, в моих словах (то есть в словах Стравинского) он усматривает безразличие к своей фигуре. Кстати, так обычно и можно опознать НС: по некоторой озабоченности насчет своего места в музыкальном процессе и по старанию представить себя актором этого процесса.

Лотман пишет в «Структуре художественного текста», что более ранние формы искусства отграничивают себя от неискусства (поэтическая речь vs разговорная), а в процессе развития искусство может мимикрировать под неискусство (русский реалистический роман) – однако это сходство мнимое: структура усложняется, но никуда не девается, поскольку иначе текст не был бы текстом.

НС согласен с Лотманом в том, что «текст» должен быть отграничен от «жизни». Однако наивность НС заключается в убеждении, что отграниченность должна иметь следствием (или условием – зависит от степени наивности) внешнюю непохожесть. В роли «жизни», на которую настоящая музыка никак не должна быть похожей, выступают две сферы, по сути противоположные: звуки окружающей среды и прикладная музыка. Напротив, настоящая музыка должна походить, по мнению НС, на самый известный ему образец «поэтической речи» – классическую музыкальную традицию.

Почему НС (да и не только Н, а вообще С) воспринимает это как речь, я попытался объяснить в колонке про хроностандарт. А как поэтическую речь он воспринимает это потому, что тональная система порождает мышление вопросо-ответными структурами. Они пронизывают музыку от XVII до начала XX века (как минимум) и представляют собой системную аналогию поэтическому параллелизму.

Собственно, так оно и есть. Но не только так. Ошибка НС в том, что он перестает опознавать «речь» там, где не прослеживает «поэтическое». Есть же люди, которые не считают стихами, допустим, верлибр. Вот и в музыке они есть. Не знаю, много ли таких среди стихолюбов, но среди меломанов очень много.

Думаю, цепочка примерно такая. НС приравнивает музыкальный, так сказать, верлибр к «жизни», поскольку не слышит в нем структуры (то есть текстовости). Он, может быть, и услышал бы ее, но ему многое мешает.

Например, неконвенциональный звук: НС не может его семантизировать, поскольку не понимает, что звук (акустическое явление) становится тоном (смыслонесущим) не благодаря своим физическим свойствам, а благодаря включенности в музыкальный синтаксис. Ну правильно, поскольку нет синтаксиса, а есть набор звуков, то и сами они – просто звуки, а никакие не тоны. Замкнутый круг, выход из которого только один – новый опыт.

Слабая способность к контекстуальному восприятию (от контекста внутри произведения до контекста эпохи) говорит о том, что классические тексты НС тоже едва ли может адекватно воспринять; использование классики как мерила как раз и свидетельствует не о понимании ее, а о привычке к ней.

Меня всегда поражает настойчивость, с которой лучшие (то есть самые характерные) НС-экземпляры трутся подле композиторов с классической арматурой наперевес: мол, какие вы бездарные, не можете даже «в рифму» сочинить. Почему НС так упорствуют в этом?

Они, конечно, используют другие слова. Самые наивные говорят о мелодии, менее наивные – о гармонии (мировой), а самые опытные в своей наивности – о содержании. Но общее у них у всех одно: будучи неспособным опознать наличие структуры, НС отказывает автору (например, мне) во владении некоей суммой технологий, которую я как автор – по мнению НС – должен манифестировать, чтобы быть его адресантом. В этом месте своих рассуждений НС часто задирает нос: мол, не всякий автор достоин такого слушателя, как он.

В ответ автор нередко досадует и злится. Или, наоборот, насмехается. Или выказывает безразличие, как в формуле про себя и того парня. А надо бы посочувствовать НС. Ведь это единственный способ, который ему доступен, чтобы манифестировать себя как адресата: он хочет играть роль контролера качества, валидатора. НС не в силах отказаться от этой роли, иначе получится, что его как бы нет.

Думаю, это оттого, что восприятие НС держит за нечто подсобное: он воспринимает, чтобы иметь суждение. Чтобы знать, как относиться.

В частности, по моим наблюдениям, для НС очень важно знать, где прошлое (≠ «классика»), а где настоящее (≠ «авангард»), – чтобы рассечь их связь. Ведь настоящее меняет прошлое, история музыки постоянно корректируется из сегодняшнего дня, современные (и не очень) композиторы актуализируют очень (и не очень) ранние техники, времяощущение, даже социальные формы бытования музыки, музыковеды все это прослеживают, наше отношение к разным музыкам постоянно меняется, – короче говоря, это динамическая система. Можно сказать, ризома.

НС видит в этом угрозу для своей картины мира. Ему не хочется делить прошлое со мной. А еще пуще не хочется осознавать, что это композиторы делят с ним свою картину мира, а не наоборот. Да, вот так, наверное, правильно: НС – это статическая картина мира. Это таблица в голове. Это когда знание мешает пониманию (видению, слышанию).
Так что НС живет в каждом. Но отношения каждого со своим внутренним НС – это уже другая тема.

НС согласен с Лотманом в том, что «текст» должен быть отграничен от «жизни». Однако наивность НС заключается в убеждении, что отграниченность должна иметь следствием (или условием – зависит от степени наивности) внешнюю непохожесть. В роли «жизни», на которую настоящая музыка никак не должна быть похожей, выступают две сферы, по сути противоположные: звуки окружающей среды и прикладная музыка. Напротив, настоящая музыка должна походить, по мнению НС, на самый известный ему образец «поэтической речи» – классическую музыкальную традицию. »

А как поэтическую речь он воспринимает это потому, что тональная система порождает мышление вопросо-ответными структурами. Они пронизывают музыку от XVII до начала XX века (как минимум) и представляют собой системную аналогию поэтическому параллелизму. Собственно, так оно и есть. Но не только так. Ошибка НС в том, что он перестает опознавать «речь» там, где не прослеживает «поэтическое». Есть же люди, которые не считают стихами, допустим, верлибр. Вот и в музыке они есть. Не знаю, много ли таких среди стихолюбов, но среди меломанов очень много. Думаю, цепочка примерно такая. НС приравнивает музыкальный, так сказать, верлибр к «жизни», поскольку не слышит в нем структуры (то есть текстовости). Он, может быть, и услышал бы ее, но ему многое мешает. Например, неконвенциональный звук: НС не может его семантизировать, поскольку не понимает, что звук (акустическое явление) становится тоном (смыслонесущим) не благодаря своим физическим свойствам, а благодаря включенности в музыкальный синтаксис. Ну правильно, поскольку нет синтаксиса, а есть набор звуков, то и сами они – просто звуки, а никакие не тоны. Замкнутый круг, выход из которого только один – новый опыт. Слабая способность к контекстуальному восприятию (от контекста внутри произведения до контекста эпохи) говорит о том, что классические тексты НС тоже едва ли может адекватно воспринять; использование классики как мерила как раз и свидетельствует не о понимании ее, а о привычке к ней. Меня всегда поражает настойчивость, с которой лучшие (то есть самые характерные) НС-экземпляры трутся подле композиторов с классической арматурой наперевес: мол, какие вы бездарные, не можете даже «в рифму» сочинить. Почему НС так упорствуют в этом? Они, конечно, используют другие слова. Самые наивные говорят о мелодии, менее наивные – о гармонии (мировой), а самые опытные в своей наивности – о содержании. Но общее у них у всех одно: будучи неспособным опознать наличие структуры, НС отказывает автору (например, мне) во владении некоей суммой технологий, которую я как автор – по мнению НС – должен манифестировать, чтобы быть его адресантом. В этом месте своих рассуждений НС часто задирает нос: мол, не всякий автор достоин такого слушателя, как он. »

В частности, по моим наблюдениям, для НС очень важно знать, где прошлое (≠ «классика»), а где настоящее (≠ «авангард»), – чтобы рассечь их связь. Ведь настоящее меняет прошлое, история музыки постоянно корректируется из сегодняшнего дня, современные (и не очень) композиторы актуализируют очень (и не очень) ранние техники, времяощущение, даже социальные формы бытования музыки, музыковеды все это прослеживают, наше отношение к разным музыкам постоянно меняется, – короче говоря, это динамическая система. Можно сказать, ризома. »

Ведь это единственный способ, который ему доступен, чтобы манифестировать себя как адресата: он хочет играть роль контролера качества, валидатора. НС не в силах отказаться от этой роли, иначе получится, что его как бы нет. »

НС видит в этом угрозу для своей картины мира. Ему не хочется делить прошлое со мной. А еще пуще не хочется осознавать, что это композиторы делят с ним свою картину мира, а не наоборот. Да, вот так, наверное, правильно: НС – это статическая картина мира. Это таблица в голове. Это когда знание мешает пониманию (видению, слышанию). Так что НС живет в каждом. Но отношения каждого со своим внутренним НС – это уже другая тема. »

Ненавистники СМ активно "не понимают" не только саму музыку, но и тех кто её знает, уважает, любит в конце концов, и обожают говорить об этой ненависти. »

Ненавистники СМ обычно указывают самых радикальных и догматически экспериментальных композиторов (Кейдж, Ксенакис, Булез, Штокхаузен и др.) »

Обвинения в элитарности (неопределённый термин, означающий проще говоря "зря вы, думает, что Вы лучше нас") »

"Почему современные композиторы не могут звучать как классики 18-19 го века?" »

Интеллектуальная лень. Современная музыка в силу своей экспериментальной природы обычно требует немного больше умственной деятельности »

Некая зависть к тем, кто может расширить свои "слушательские горизонты", своего рода комплекс неполноценности »